Философия исихазма и русский смысл

О русском смысле размышлять, не обращаясь к имени Пушкина, невозможно. По двум причинам: во-первых, суть Пушкина хорошо выразил Н. Гоголь: ≪Это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла≫. Во-вторых, Александр Пушкин не просто сладкопевец, но мыслитель, обдумавший и выработавший ответы на большинство вопросов своего времени на предельно высоком мировом уровне.

Он явно готовился стать Учителем России, и он, конечно, больше, чем поэт. Для этого он и создавал свой журнал, писал в него множество статей на общественно-политические и философские темы, освоив тогдашнюю мировую мысль от Адама Смита до Гегеля. В его словах звучит не только художественная интуиция, но и обдуманные и выработанные формулы по многим и многим вопросам. Ему было ≪внятно все!≫.

Вот что говорил наш русский гений: ≪Великий духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В этой священной стихии исчез и обновился мир≫, и ≪что Россия никогда не имела ничего общего с остальною Европою: что история ее требует другой мысли, другой формулы, как мысли и формулы, выведенные Гизотом из истории христианского Запада≫. ≪Европа по отношению к России была всегда невежественна и неблагодарна≫, а в США ≪С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству…≫. Ключевое различие России и Запада, по мнению Пушкина, состоит в следующем: ≪Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер≫.

Итак, по Пушкину, Россия непохожа на Запад, ее особость вытекает из греческого православного вероисповедания, и чтобы понять Россию, надо обращаться не к Западу (невежественному), надо разобраться с вероисповеданием. Это тем более важно, что и сегодня мир и правящие слои в России европоцентричны или даже американоцентричны.

Стоит подчеркнуть, что Запад не любит не только Россию, но и Византию, и православие. Наши западопоклонники продолжают интересоваться любой мелочью на Западе, и не замечать самые существенные очобенности России. За нелюбовью Запада к России, Византии и православию стоит один психологический комплекс – жертву очерняет тот, кто хочет оправдать и обелить себя самого. Запад организовывал крестовые походы против славян и Руси, в 1204 году крестоносцы именем Христа уничтожили и разграбили Византию, а на Россию западный мир постоянно насылал завоевательные походы (из последних – шведы, поляки, французы, немцы).

Святой Григорий Палама и исихазм

Весьма примечательный факт: очень многие знают, что официальной философией католицизма является философия Фомы Аквинского. Эту философию изучают и в русских вузах. Однако мало кто знает, что официальной философией православия является философия Григория Паламы под названием исихазм(от греческого: исихия – тишина, покой, молчание).

Слово ≪исихазм≫ столь же древнее, как и сама православная духовность. Это и богословское учение о мире, об энергиях и сущности Божества, и молитвенная практика (в том числе краткая Иисусова молитва ≪Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешного. Аминь≫). Исихазм требовал освобождения от разбросанности мыслей, и сосредоточения на внутреннем согласии с благодатью и истиной (т. е.очищения в себе правильных ≪благих≫ мотивов жизни). Исихазм включал и определенные психотехнической аспекты, такие как сосредоточение внимания в сердце, которое рассматривалось как центр духовной деятельности (по контрасту вспомните известное выражение Достоевского ≪разум – подлец, оправдает, что угодно≫), определенное положение тела во время молитвы (сидение на низкой скамье, с головой, наклоненной вниз, так что подбородок касается груди, и взором, направленным на грудь или на пупок). Эта ≪психотехника≫ известна, по крайней мере, с IV века нашей эры. Все это учение, молитва, созерцательная школа передавалась путем личного научения.

Собственно, это было общехристианское начало единой до поры христианской церкви, однако общая христианская церковь раскололась в 1054 году на католиков и православных. Западная католическая церковь сразу сильно обозначила свои претензии на земное и церковное главенство. Восточная православная церковь сначала утеряла как духовный центр Палестину (та стала мусульманской), в последующем под западными ударами пал и Константинополь. На этом фоне участились и усилились западные нападки на восточное православие, что и побудило великого богослова и философа XIV века Григория Паламу отчетливее оформить и завершить замечательный синтез православной духовности, предания, философии и смысла. ≪Паламитскую≫ или ≪исихастскую≫ философию редко в каких вузах России изучают. Это проявление общей русской болезни недооценки своего родного. Поэтому важно рассказать немного о Григории Паламе.

Будущий святой (1296–1359) происходил из высших слоев византийского общества. Достаточно сказать, что воспитывался он вместе с наследником императорского престола. Получил великолепное образование. В 20 лет ушел в монастырь на Афон. С собой увлек в монашескую жизнь мать, сестер и братьев (отец давно умер). Афон, или, точнее, Агион-Орос (буквально по-гречески – ≪Святая гора≫) – северо-восточный отросток Халкидонского полуострова длиной около 80 км и шириной около 5 км. Это своеобразная монашеская страна, где расположены только мужские и только православные монастыри – греческие, сербские, болгарские, грузинские, русские. Управляет этой страной совет из настоятелей монастырей. Подчиняются они митрополиту г. Салоники (Солунь). Палестина к тому времени стала мусульманской, оставаться центром христианства уже не могла. Афон стал духовным центром православия, а духовные старцы Святой горы стали образцами православной веры.

В такой атмосфере Григорий Палама жил малоизвестным для внешнего мира монахом, пока братия не попросила его выступить с защитой православия и святоотеческого учения от искажений и нападок приехавшего в Константинополь ученого монаха Варлаама Калабрийского, который был склонен к католицизму и философии Фомы Аквинского. Григорий Палама выступил со своей критикой Варлаама, и начался долгий период очень резких философско- богословских споров. Для их разрешения собирались церковные соборы в 1341, 1347, 1351, 1352, 1368 годах. В конце концов учение Паламы было признано правильным, а Варлаам Калабрийский обвинен в еретических наклонностях и искажениях церковных основ. Сочинения Варлаама против исихастов были сожжены по патриаршему указу. Варлаам уехал во Флоренцию, перешел в католицизм. Преподавал греческий язык Петрарке и Боккаччо – будущим деятелям европейского Возрождения.

Варлаама сегодня вряд ли бы вспоминали, однако он оказался причиной появления главной работы Паламы ≪Триады в защиту священно-безмолствующих≫. ≪Священно-безмолствующими≫ тогда называли монахов, последователей исихазма за их молчаливую молитву (про себя, а не вслух), и за явное предпочтение разговору молчания. Сегодня это название мало употребительно. Палама же стал митрополитом Салоник (тогда второго по значимости города Византии, к тому времени восстановленной),), а после смерти стараниями его ученика Филофея Коккина, ставшего константинопольским патриархом, был канонизирован и стал святым православной церкви.

Итак, в чем суть дискуссии и смысл учения Григория Паламы?

В любом философском споре речь идет о сути мира и человека, о возможности познать этот мир, о месте человека в мире. Конечно, способ изложения и лексика были проникнуты богословскими христианскими интонациями. Варлаам выступал скорее в западной традиции, и не случайно его сегодня нередко называют кантианцем. Он считал, что между человеком и миром, между человеком и Богом стоит непреодолимый барьер. Высший мир (истину) человек познать не может; поскольку Бог есть истина и благо, то человек не может постичь и добро. Человек в сути своей греховен. Ведь Бог сказал пророку Моисею: ≪Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может видеть Меня и остаться в живых≫, но ≪ты увидишь Меня сзади, и лицо Мое не будет видимо (тебе)≫. Поэтому, кстати, Бога нельзя изображать ни в иудаизме, ни в исламе.

Эта логика не убедила Паламу, его ответ был вполне традиционно православным и не противоречил учению вселенского отца церкви Василия Великого. Как известно великий учитель церкви св. Василий сказал: ≪Божией сущности никто никогда не видел, но мы все равно достоверно знаем эту сущность через ее энергии≫. Христос был на земле, его можно было видеть. На горе Фавор Христос являлся ученикам своим в божественном свете: ≪И преобразился перед ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как снег≫. На иконе Преображения обычно изображают Иисуса Христа в белых одеждах, из фигуры его бьют лучи света, а перепуганные ученики расползаются в стороны на четвереньках.

Спор Варлаама и Паламы иногда называют спором о Фаворском свете. Для Варлаама это был свет земной ≪тварный≫, и Бог для него остается невидимым. Для Паламы этот свет – божественный ≪нетварный≫, и Бог являет свою суть людям.

За этими богословскими тонкостями кроется очень и очень многое, что важно понять сегодня. В переводе на современный философский язык это означает следующее. Суть мира (Бога), или истина и добро, по Варлааму, непостижимы, человек мелок и греховен, может надеяться только на чудо. По мнению Григория Паламы, человек видит божественные энергии, значит, он не чужероден Богу. Он не видит абсолютную истину, но видит ее в относительном виде, видит истину и благо, значит, он им и Богу не чужероден. Он может и должен постичь истину, благо, красоту мира и Бога, а двигаясь по этой божественной лестнице энергий, стараясь своей энергией совпасть с энергией Бога (это совпадение и сотворчество называется синергией), он может ≪обожиться≫. В принципе это и есть замысел Божий о человеке в христианстве: Бог стал человеком для того, чтобы человек стал Богом. Человек в православии есть образ и подобие Божие. В западной католической и протестантской церквях человек скорее понимается как сосуд греха, или, по словам Т. Гоббса, является ≪более хищным животным и жестоким зверем, чем волки, медведи и змеи≫. Это суть спора, отсюда вытекают исключительно важные последствия, то есть определяется, как относиться к слову, к делу, к закону и т. д.

Исихазм и Русь

Споры шли в Византии, а что знали о них на Руси в то время? На Руси внимательно следили за политикой Запада. Напомню известное: Александр Невский был вынужден выбирать меж двух опасностей – Запада и Востока, католической экспансии и монголо-татар. Он видел, что Запад организовал крестовые походы якобы для освобождения гроба Господня, а на самом деле четвертый крестовый поход закончился тем, что крестоносцы забыли о провозглашенной задаче, разграбили и уничтожили христианскую православную Византию в 1204 году. Если татары грабили Русь, то они хотя бы не трогали церковь, веру и душу. При западной власти русским не жить – об этом говорит история западных славян. Где лютичи, ободриты, русские на острове Рюген? Где Поморье, пруссы? Их или уже нет, или исчезают на глазах. И эта экспансия продолжалась в XIV веке: генуэзские отряды участвовали в Куликовской битве на стороне Мамая, Литва просто не дошла до поля для помощи татарам, Тевтонский орден будет остановлен лишь в 1410 году в Грюнвальдской битве.

Митрополит Алексий был одним из правителей Руси, а при малолетнем Дмитрии (будущем Донском) правил самодержавно. Он и его ближнее окружение (напомним из наиболее известных Сергия Радонежского, нижегородского епископа Дионисия, Стефана Пермского) внимательно следили за происходящим в Константинополе. На все соборы владыка Алексий посылал своих видоков и послухов, поэтому знал все от понимающих свидетелей, что называется, из первых рук. Преподобный Сергий, как известно, посылал учеников с послушанием в Византию переписывать тексты и иконы. Напомню, что Афанасий Высоцкий по приказу Сергия пробыл на послушании в Византии 20 лет. Патриархи в Константинополе и старцы Святой горы также знали о положении дел на Руси из первых рук.

Преподобный Сергий Радонежский был ярким воплощением русского православия и исихазма, почему русская традиция и делает его высшим покровителем Руси и русского народа. Доказательства исихастской (и православной, конечно) образцовости Сергия ясно видны из специального послания и подарков (крест, параманд и схима) константинопольского патриарха Филофея. Подарки и послание сохранились до наших дней, и в Сергиевом Посаде в музее их можно видеть. Филофей окончательно оформил исихазм как учение Паламы (своего учителя) канонизировал Паламу в 1368 году, составил в его честь службу. Заслужить послание и подарки от такого патриарха (патриарха буквально горевшего исихазмом и придавшего ему роль официального учения православия) игумену монастыря (а их только на Руси было несколько десятков!), а не епископу или митрополиту, можно было лишь имея безупречную репутацию исихаста.

Исихазм и Возрождение

Исихазм явно выступил своеобразной антитезой Возрождению. Это обстоятельство у поклонников Запада нередко вызывает раздражение: Возрождение, мол, создавало современную Европу, рождало титанов духа, мысли и искусства, а исихазм тормозил развитие православных стран и в первую очередь Руси. Приверженцы этой точки зрения и сегодня называют исихазм учением, порабощающим личность, вызывающим пассивность, презрение к миру, культурное бесплодие, упадничество, мистицизм и уход в психоделические практики, а в эпохе Возрождения видят лишь светлые стороны. Так ли это?

Можно ли найти подтверждение предъявленным обвинениям в русской истории? Пассивность?! Но Сергий, его ученики и соратники выстроили громадное количество монастырей. Так, если за 300 лет, с XI по XIV век. на всей Руси было выстроено 90 монастырей, то за XIV век только в Северо-Восточной Руси открылось 80 монастырей. Представьте только вторую половину этого века и начало следующего, когда появляются более 150 монастырей школы Сергия, т. е. построенных его учениками и их последователями, – Троице-Сергиев, Андроников, Симонов, Махрищенский, Георгиевский, Благовещенский, Кирило-Белозерский, Дубенский, Сторожевский, Голутвинский, Покровский, Успенский и т. д. Каждый монастырь превращался в культурно-колонизационный центр большой округи, становился средоточием сбора людей и освоения земли, которая из пустыни превращалась в обжитое место. А из Сергиевского поколения и его ближайших потомков вышли основатели до 150 новых монастырей. Пассивность исихаста Сергия и его учеников явно выглядит облыжным обвинением.

Презрение к миру? Смешно говорить об этом, вспоминая, помимо строительства монастырей, о мощной политике, проводимой Сергием. Он благословил на Куликовскую битву Дмитрия Донского, ≪замирил≫ Олега Рязанского, прекратил распрю в Нижнем Новгороде, ≪затворив≫ церкви и выставив тем самым из города зачинщика свары Бориса Городецкого. Человек, которого люди без дела не видели, он был всегда в работе – плотником, огородником, водоносом – или в походе (70–80 км его пешие переходы), в делах церкви, в исключительно внимательном служении Богу и людям. Нет, не совмещается образ деятельного подвижника с презрением к миру. Презрение вызывает или пассивность, или холодность к другим. Мы не видим ни того, ни другого. Более того, ради мирского и людского, ради победы на Куликовом поле святой Сергий идет даже на нарушение церковных канонов – посылает схимников, т. е. монахов высшего посвящения, Пересвета и Ослябю на бой вместе с Дмитрием Донским. А ведь монахам запрещено брать в руки оружие. Разве говорит это о презрении к миру, пассивном или хладном отношении к нему? Нет, конечно.

Культурное бесплодие исихазма, его презрение к разуму, тьма субъективного неведения, отказ от познания – все эти обвинения крайне несправедливы. Ученики Сергия, кроме обычных иноческих послушаний, получали благословение святого на особые служения: книгописание, иконопись, храмостроительство. Митрополит Алексий, брат Сергия Стефан, первокреститель зырян и автор их азбуки Стефан Пермский, Епифаний Премудрый были людьми, ≪знающими книжная отвлеченные словесы≫. И знание языка, и книжная премудрость показательны не только для названных выше лиц или, у примеру, посланца Сергия в Константинополе Афанасия Высоцкого, двадцать лет собиравшего, переводившего книги и пересылавшего их на Русь. Дионисий Суздальский-Нижегородский (по его благословению монах Лаврентий написал летопись для Дмитрия Донского, сохранившую нам ≪Повесть временных лет≫), Кирилл Белозерский, Андроник Московский, Пафнутий Боровский (учитель Иосифа Волоцкого), Ферапонт Можайский, Афанасий Серпуховский и многие другие оказываются любителями познания и врагами неведения. Вырастает культурное ветвистое дерево школ знания. О культурном бесплодии говорить на фоне храмостроительства, книгописания и иконописи смешно. Один только Андрей Рублев с ≪Троицей≫ разрушает ≪бесплодную≫ легенду. Но ведь исихаст Рублев был не одинок – рядом и Феофан Грек, и Прохор с Городца. Упадничество? Но та же ≪Троица≫ Рублева воспринимается каждым как величайшее жизнеутверждающее произведение. Это образец, которому старались следовать. Найти упадничеству обоснование в русском исихазме невозможно.

Мистицизм и психоделия? И то, и другое подразумевает отклонение от нормального человеческого сознания. Описание оракулов, шаманов, психоделических упражнений подразумевает, что человек может заглянуть за грань реального, в мира ≪иной≫, лишь уйдя из мира этого. Весьма опасные процедуры. Но ведь духовные возможности Сергия позволяли ему иметь видения (он видел исход Куликовской битвы и возвестил о победе за несколько дня до прибытия гонца в Москву. В его ≪Житии≫ говорится, что святой ≪пророческим обладал даром, знал обо всем, словно находился поблизости. Он видел издалека, с расстояния во много дней ходьбы, на молитве с братией к Богу обращаясь о даровании победы над погаными. Когда немного времени прошло, так что окончательно побеждены безбожные, все предсказал братьям святой: победу и храбрость великого князя Дмитрия Ивановича, славную победу одержавшего над погаными, и из русского войска убитых по имени назвал Сергий, и службу за них всемилостивому Богу совершил≫. Известно, что он приветствовал Стефана Пермского за много верст. При этом он вовсе не выключался из реальности, оставаясь нормально действующим в обычной жизни. Это, скорее, ≪дополнительные≫ видения, а не ≪переключение каналов≫, и потому нельзя сказать, что это разрушает контакт с миром, скорее укрепляет. Для таких прозрений (нечто похожее на Западе было у Жанны д’Арк) нужны иные термины – не мистицизм и психоделия как отключение сознания, а скорее – ≪сверхсознание≫ или ≪дополнительное сознание≫.

Итак, исихазм есть православная византийско-русская традиция, определившая ряд черт мировоззрения, проявившаяся в философии и литературе, впрочем, как и в других сферах общественного сознания.

Некоторые черты Возрождения на Западе

Возрождение на Западе породило идеологию, получившую название гуманизма. Эта идеология включает и расшифровывается в следующих принципах: антропоцентризм, индивидуализм, выгодность (полезность), буржуазность. Антропоцентризм вроде бы подразумевает человека в центре мировоззрения. Однако здесь кроется подвох. Ведь и в Средневековье человек интересовал философов и богословов. Поскольку человек есть единство духовного (божественного) и природного (животного), то в Средние века задача господствующей христианской церкви была в том, чтобы обеспечить преимущество духа за счет природы (животного). И если в эпоху Возрождения Бог отходит на второй план, то антропоцентризм на первый план вытаскивает, оправдывает и восхваляет животное в человеке.

При этом подчеркивается, что главное не в том, что соединяет людей, а в том, что нужно индивиду, т.е. лично тебе, любимому. Надо-де жить свободно и без оглядки на других, уступить в чем-либо другому считалось противным естественному достоинству человека. Коли так, то возрожденческие титаны рассматривали любую привязанность как стеснение и обременение человека. Любой другой человек начинал рассматриваться как объект выгодный или невыгодный, полезный или неполезный данному великому герою.

Возвышенная любовь Тристана и Изольды, рыцарская любовь в эпоху Возрождения заменилась спариванием самцов и самок. Посмотрите на отношения мужчин и женщин в ≪Декамероне≫ Боккаччо: человеческой духовной любви как самоотдачи там нет, там есть только случка. Среди выдающихся личностей итальянского Возрождения мы видим громадное число аморальных и даже преступных типов. Цезарь Борджиа, Бенвенуто Челлини, Никколо Макиавелли могут быть своеобразными образцами этой эпохи титанов мысли, творчества, с одной стороны, и своекорыстия, подлости, лицемерия с другой стороны.

Рождалась европейская личность, и в ней обозначился разрыв слова и дела. Ф. Бэкон и Р. Декарт выступают своеобразными типическими образцами великих мыслителей, с одной стороны, и жалких лицемеров и казнокрадов (Бекон) и перепуганных льстецов (Декарт), с другой стороны. Редки в Европе философы, которые жили как учили. Наоборот, правилом являлся разрыв слова текста и дела жизни. Примером могут служить проповеди известного францисканского проповедника Бертольда Регенсбурского, про которого Фома Аквинский говорил, что его деятельность была полезна церкви более, чем работа многих монашеских орденов.

Согласно его проповеди каждый, кто прочитал слова евангелия ≪возлюби ближнего своего яко самого себя≫ и принял их так, как прочитал, есть еретик. Еретик потому, что осмелился трактовать текст, а это право церкви и только. На самом деле, по мнению проповедника, божьи дары по степени значимости выглядят так:

1.твоя собственная персона,
2.твоя служба или дело,
3.твое время,
4. твое имущество и
5. твой ближний.

Итак, ближний от твоей персоны отстоит достаточно далеко, и даже личные шмотки важнее твоего ближнего. От христианского канона, как видим, ничего не остается.

Или известная заповедь: имеешь две рубашки и видишь голого человека – отдай ему одну. Проповедник трактует эти слова так: если имеешь две рубашки и видишь голого человека, то пожелай, чтобы у него тоже была рубашка. Неудивительно, что учителя западной церкви нередко сравнивали крестьянина с животным, писали, что крестьянин звероподобен и его предназначение – ад. Много ли тут остается от христианской любви к человеку? Отсюда тянутся линии и традиции двойного счета западного человека.

Значение слова и дела

Святой Григорий Палама говорил так: ≪Веруешь? И хорошо, что веруешь. Но и демоны веруют, и трепещут, и остаются демонами. А покажи-ка веру в делах своих≫. Показать веру означает проявить не словами, а делами и всей жизнью свою преданность божьей заповеди любви к ближнему своему. Слово серебро, молчание – золото. Вот смысл учения Паламы, принятый Русью всем сердцем. В Святогорском томосе, или своеобразном манифесте афонского монашества, составленном в защиту безмолвствующих, Палама писал о живущих в согласии(синергии) с духовными энергиями, ≪выше разума действующими в живущих по Духу и являемых делами, но не доказуемых рассуждениями≫. Как напишет много позже великий русский мыслитель В. Розанов, ≪слов не всегда находилось у этих Божьих людей, но в возмещение этого всегда у них находился святой поступок, святая правда жизни≫.

О недостаточности самих по себе слов и разговоров вспоминаются уникальные по своей таинственной красоте слова Тютчева, напечатанные в Пушкинском журнале:

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои…
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи –
Питайся ими – и молчи.

В России идеалом стало правило: ≪Если учишь других – живи и сам так же≫. И слово стало в России приобретать удивительно гибкую форму, т.е. его значение и смысл выявлялось лишь в связи с обстоятельствами, отношениями людей, временем, соподчиненностью святынь… Вспомните ≪Слово о законе и благодати≫ первого митрополита из русских Иллариона. В нем говорилось о том, что Ветхий Завет дает закон, а Новый Завет гласит о том, что выше слова-закона есть справедливость, прощение, милость, благодать и, наконец, любовь как высшая цель. И тогда преподобный Сергий нарушает закон-канон-запрет монаху брать в руки оружие и посылает на бой схимников Пересвета и Ослябю для того, чтобы освятить и тем самым усилить готовность к бою. Через сотни лет в военную теорию введут положение о ≪моральной упругости≫ войск. Сергий использовал это тогда. И за сотни лет найдите хоть одного русского, который осудил бы Сергия, Пересвета и Ослябю?! Таких нет.

На Западе же образцом стал механический принцип: пусть погибнет весь мир, но будет выполнен закон. По-русски это положение ужасно: закон для людей, а не наоборот. Лучше простить виновного, нежели покарать невиновного, а тем более погубить мир. Однако в европейском обычае было пересказывать римскую легенду о том, как однажды во время децимации, т. е. казни каждого десятого из бежавшего войска, жребий пал на храбро сражавшегося воина. И в атмосфере всеобщей растерянности воин сам геройски положил голову под топор. В данном случае словечко ≪геройски≫ выражает европейское отношение к делу, к жизни, где закон выше жизни и выше человека. По-русски и по-христиански это ужасно и неправильно. У нас жизнь и человек в идеале всегда выше и значительнее слова-закона.

Одни и те же слова ≪не хлебом единым сыт человек≫ несут разный смысл в зависимости от того, кто это говорит и в каких обстоятельствах. Одно дело, если эти слова говорит аскет голодному, не имея хлеба с собою. Тогда это желание укрепить душу, проявить сочувствие и братскую любовь. Другое, когда это говорит какой-нибудь сытый и богатый толстяк нищему и убогому (вспомните гоголевскую ≪Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем≫). Тогда эти слова передают спесь, пренебрежение, лицемерие и издевательство над человеком. И разные последствия: в первом случае – благодарность и добрые чувства, во втором – ненависть и злоба, в крайнем случае уныние.

Где тогда важнее и сильнее слово – на Западе или у нас? На Западе слово начинает жить самостоятельной жизнью, однако нередко превращается в красное словцо, ради которого не жалеют и отца, как можно было бы сказать, перефразируя русскую пословицу. Поза и фальшь в русских идеале традиции оцениваются отрицательно.

В России слово играет другую роль, подчиненную жизни и делу. Оно приобретает дополнительное значение, когда не противоречит жизни и делу, венчает и выражает смысл жизни и дела. Тогда слово завершает-заканчивает дело, увеличивая побудительную силу примера жизни-дела, превращаясь в подвиг, или слово начинает дело, продолжает начинание. Тогда оно помогает делу и жизни, отчетливее выражая его смысл, но всегда слово играет несамостоятельную роль. Слово-серебро в золото может превратиться только вместе с делом, когда слово и дело связаны и выражают единый смысл. Тогда слово становится Богом, а поэт становится больше, чем поэт.

На Руси христианство оказалось словно по заказу сшитой одеждой для русского человека и срослось с фигурой так, что стало второй натурой. Не случайно единственный народ в мире принял прозвание ≪крестьянин≫ (христианин) и народное самоназвание привилось на многие века самому многочисленному русскому слою земледельцев. Исихазм (паламизм) как наиболее совершенный и оформленный смысл христианства усугубил направление усилий сторону принятия сути православия как религии любви к людям. На Руси в отличие от Запада развилось такое явление как старчество. Старец являлся духовным владыкой, был духовником и духовным руководителем даже у епископов, хотя не имел формально начальственного положения. На иконе, изображающей Страшный суд, первыми в пламень ада летят патриархи, митрополиты, монахи, священники. Тем самым подразумеваются две вещи. Во-первых, имеющий власть и ответственность имеет больше соблазнов и возможностей ошибаться и тем самым мостить себе дорогу в ад. Во-вторых, не клир и церковь ответственны за проступки мирян, как, может быть, хотелось бы мирянам, – нет, каждый человек сам предстоятель перед Господом и совестью и сам полностью отвечает за свои поступки. Это наивысшее напряжение-напор на человека должно было ковать личность высшей пробы. Слово в такой ситуации лишь подчеркивает и уточняет линию жизни и поступков человека. Безмолвие (исихия) не нарушается словом, поскольку слово выступает продолжением и выражением дела и жизни. Слово в подобной обстановке не только не теряет своего значения, но резко усиливается, ибо подкреплено делом и как бы стоит на высоком пьедестале из поступков, дела и подвигов. Видимо, поэтому поэт в России больше чем поэт. Он ведь должен быть не просто сладкопевцем и усладителем слуха, но предположительно должен выступать учителем жизни и творцом ее смысла. Эта библейская связь слова и дела, смысла (логоса) и жизни, придает исключительное значение слову, литературе, речи, ибо подразумевает высшую правду. Поэтому на Руси все святые, все патриархи были ярко выраженными исихастами. Особо прославились старцы как духовные руководители жизни. Достаточно напомнить оптинских старцев с их влиянием на Киреевского и Достоевского, Гоголя и Леонтьева, Л. Толстого и Л. Тихомирова и многих других. Исихазм как оформленный смысл христианства формировал стиль русской литературы, ее преданность высшим идеалам, требовал призывать милость к падшим, подразумевал воспевать не успешных и эффективных, но добрых и чистых душой. Это смысл и творил не только классическую русскую литературу, но и высшее моление-переживание за все человечество. Это нужно знать каждому.

Исихазм вел к небу, не принимая возрожденчество именно потому, что при нем под видом внимания к человеку легализовались не самые лучшие стороны человеческой натуры – цинизм, подлость, коварство, разврат и т. п. Гений великого мыслителя отца Павла Флоренского проявился и в том, что он ритмы человеческой истории делил на возрожденческие – и называл их мертвечиной и отсталостью, и средневековые – и звал в ≪новое средневековье≫ сего жизненной активностью, строительством храмов, возвышенным искусством и постижением тайн земных и небесных. Он и сам тому был образцом. Его консерватизм как возвращение к прошлому открывал новые горизонты, показывал будущее и от просто слова-значка возвращал и звал нас к вечному и, значит, будущему слову творения, которое и говорит нам ≪чаю новое небо и новую землю≫. И эти слова символа веры сохраняют свое значение и сегодня и звучат призывом сотворения будущего.

О совмещении национальных и религиозных ценностей

Высказывать суждения об особенностях русского православия возможно лишь с многозначительными оговорками относительно значения этих речей. В идеале предполагается, что автор изучил если не все, то хотя бы наиболее значимые религии и их различные конфессии, затем изучил национальные особенности если не всех, то хотя бы наиболее многочисленных и влиятельных народов. В этом случае можно предполагать высокую точность авторских рассуждений. А если этого идеального сочетания автор не имеет?

Но, думается, что высказывать свои размышления все же имеет смысл. Вряд ли на мир, и на русский мир в том числе, оказали воздействие многочисленные племена (народ) суахили или религия водуизма. Более того, можно говорить то же самое и о более близких соседях: тибетцах, китайцах и ламаизме. Но не всегда нужна высокая точность до далекой цифры после запятой, скорее уж достаточная; Кеплер открыл законы движения планет как раз в силу ≪приблизительной≫ точности инструментов, так как не знал всех планет (знал только семь) и не учитывал влияния всех планет на движение других. Специалист может быть подобен сказочному чудаку, который слона в зоопарке не приметил потому, что очень старательно пытался рассмотреть все и даже самое мелкое.

На меня произвело впечатление суждение, однажды высказанное политехником по образованию, и, значит, не востоковедом: ≪Ни церемониальный Китай, ни шумливая Индия, ни улыбчивая Япония не дали миру ни одного заметного социалиста-утописта, не говоря уже о марксистах. Да, были у них философы, возведенные в ранг божеств, были буддийские монастыри, были сельские общины, но все это процветало пустоцветом, не дав коммунистического плода. Обратите внимание на социалистов-утопистов, на основоположников научного коммунизма: сплошь крещеные во младенчестве христиане, ни одного иудея, мусульманина, буддиста. И даже позднее, когда пламя коммунизма охватило всю Землю, приглядитесь внимательно к вождям – верным марксистам – ленинцам – всех стран и народов, узнайте их родословную, и вы сделаете поразительное открытие: подавляющее большинство их – выходцы из христианских семей! Коммунистическая теория вышла из души христианской части человечества, в ней проступает нерукотворный образ Иисуса Христа≫ (Макарцев В. Альфа и Омега. Изд-во ≪Вектор-ТИС≫, Нижний Новгород, 2002, с. 27). Коммунистическое начало первых христианских общин не вызывает споров, однако это казалось общечеловеческим. На самом деле, аргументация В. Макарцева показывает связь и причинную обусловленность коммунизма христианством. И эта социальная сторона вопроса требует расшифровки и уточнений.

Не менее интересно то, как различные народы проходили путь религиозного становления. И вопрос о взаимоотношении национального и религиозного элементов исключительно интересен. Вот некоторые замечания из популярного издания: ≪Греческий мир не создал ни одной значительной религиозной системы… Что касается собственно народной религии греков, то (если не брать во внимание удивительно яркую и тщательно разработанную мифологию) она не содержала в себе ничего оригинального. У греков никогда не было ни священных книг, ни богословия, ни религиозно-нравственных заповедей. Жрецы не составили здесь могущественной корпорации и не играли значительной политической роли, как это было, например, в Египте≫.

≪Религиозные учения Древнего Китая отличались большим своеобразием. Если религии Древнего Египта и Древней Греции были насквозь мифологичны, то китайцы фактически не имели своей мифологии (ее место заняли исторические легенды о мудрых правителях). Жрецов в буквальном смысле этого слова в Древнем Китае тоже не существовало, точно так же, как не было персонифицированных богов и храмов в их честь… Религиозные идеи обладали высокой степенью философской абстракции. Так, с глубокой древности китайцы имели представление о некоем Высшем Начале, которое называлось Тянь (Небо) или Шан-Ди (Господь), но воспринимали они его рассудочно отстраненно – как верховную всеобщность, холодную и строгую. Ее нельзя было любить, с ней нельзя было слиться, ей невозможно было подражать, как и не было смысла ею восхищаться≫.

Итак, видно, что разные народы обозначают различные грани религиозной целокупности. ≪Зороастризм – религиозное учение иранского пророка Заратуштры и, возможно, самая первая из мировых религий откровения≫. Стоит напомнить, что откровение и спасение являются принципиально важными для понимания христианства помимо других элементов зороастризма, сущностно присущими обеим религиям (учение о спасителе, рожденном девой, учение о рае и аде, о чистилище, о судном дне, о борьбе добра и зла, об их персонифицированных воплощениях, и т.п.). Особо стоит отметить, что зороастризм требовал осмысленного выбора человеком доброй мысли, доброго слова и доброго дела. Повторю: выбора! Ведь в мире идет борьба между Добром и Злом, и от каждого человека, его воли, его желания зависит судьба мира. Сравните с Эдиповым комплексом в греческих и прочих древних мифах: там у человека нет выбора, и судьба его и мира от него не зависит.

Из приведенного видно, что отнюдь не все народы были творцами новых религий, но каждый вносил свой вклад в религиозные представления о мире. Особо интересны пути появления новых религий. Буддизм появился в Индии, но индусы в целом остались индуистами. Христианство появилось у евреев, но евреи в целом остались иудеями. Ислам появился у арабов, и они стали мусульманами. В данном случае путь ислама кажется естественным, а путь буддизма требует особого исследования. Какие национальные источники формировали христианство, почему евреи не стали христианским народом, почему индусы не стали буддистским народом? Вопрос запутывается еще и потому, что в справочниках и сводных изданиях по религиям стали вводить новую классификацию. Ранее была классификация одна: мировые религии (христианство, ислам, буддизм), национальные религии и первобытные племенные культы. Мировые отличались от остальных тем, что проповедничеством (прозелитизмом) включали в свой состав людей всех наций и племен, а национальные и первобытные религии не имели проповеднических задач и их носителями становились люди по праву рождения или сотворения особого обряда без внутреннего выбора.

Сегодня же все чаще встречается иная классификация: монотеистические религии (христианство, ислам, буддизм, иудаизм), и национальные (с многобожием) религии. О проповеди и новообращенных, как правило, в таких случаях не говорят. При этом нередко забывают упомянуть буддизм в монотеистических религиях. ≪За кадром≫ новой классификации видны два соображения. Во-первых, появились ≪новые≫ религии (секты) –Аум сенрике, сайентизм и др. с втягиванием адептов всех наций, а также появилось проповедничество у внешне ≪старых≫ религий(кришнаиты). Прозелитизм перестал быть четкой гранью групп классификации. Во-вторых, иудаизм в новой классификации поднимается на ступень выше, и в этом тоже могут быть заинтересованы современные религиозные деятели.

Представления о ≪новых≫ религиях (сектах) запутывает традиционные понятия. Да и понятие о буддизме не так уж легко согласуются с монотеизмом: ламаизм и запутанность отношений с сектами бонпо делает вопрос сложным.

Конечно, вопрос о соотношении национальных (да и социальных) и религиозных ценностях, безусловно, есть вопрос о существующей реальности. Почему русские стали христианами православными и даже приобрели самоназвание ≪крестьян≫? Почему еврейский народ не стал христианским? Почему православные народы воюют против православных или достаточно легко вступают во враждебные военные объединения (румыны, болгары, грузины, черногорцы, сербы, греки)?

Проще, видимо, попытаться предположить какие-то основания, обозначить их. Атеист ответит достаточно легко: религиозные границы стали для него и мира несущественны. Думается, что подобный ответ не исчерпывает тему, достаточно вспомнить роль религиозных символов в проблеме Косова.

Другой вариант ответов напрашивается из рассуждений исследователя этничности Г. Гачева. Он справедливо написал, что дело не сводится к провинциальности: ≪И не провинциализм это, а микрокосмичность. Провинция – от того, что где-то центр есть. А тут– самоцентрированность и самопонятность – своим, эзотеричность как бы. Посвященность в данный круг жизни и быта. Балканы – полицентрированный Космос. За пределами свое очевидное – непонятное, не смешно. Внутри же все– на высшем уровне. Вот где разница Цивилизации и Культуры очевидна! Балканские – культуры: их много, самородных: оригинальных. Но общечеловечность, как признак и свойство цивилизации, им трудно достается именно в силу довлеющей оригинальности культуры здесь. ОРИГИНальность = ≪рожденность≫, самородность, вблизи Природы (а не Труда, производства). А в больших цивилизациях налаженное производство идей, понятий, они более унифицированы, в ходе контактов общий язык полируется. Балканские культуры – мало сообщающиеся сосуды. Тут каждый мир свой набор архетипов, символов, идей, язык производит – так же подобно, как в Элладе каждая местность имела свой набор мифов: Фивы, Лакедемон, Крит, Афины, Фракия, Иония… Это потом стали собирать местные культы в единую мифологию Эллады, но она все равно – искусственное образование, как и всякая цивилизация. Она обещает, распространяет, но не рождает≫. И он же отметил отличие этого микрокосма: ≪На Балканах БЫТ – главное Бытие. И под турками, и под австрияками, и под советскими, которые царили поверху, внизу свой родной многовековой уклад функционировал: семейно-родовые обычаи, корчма и кухня, народный календарь и обряды≫. Отсюда нередкое непонимание. У В.Вересаева есть рассказ о том, как в Крыму он помог соседу-болгарину – вылечил заболевшего сына. На возникшую через какое-то время просьбу В.Вересаева дать ему коляску доехать до станции сосед-болгарин ответил отказом; дескать, не обязан, а за прошлую помощь выплатил фруктами с урожая. Быт-приземленность и без всяких дружб, сродства, тем более духовного. Итак, нет вселенского посыла, нет общечеловечности, всечеловечности, и тогда – это ограниченное христианство. Сегодня македонский митрополит хочет стать патриархом, и в этом, по его мнению, будет полнота македонского христианства.

Можно предположить, что мировую религию – сиречь христианство – творит большой народ, и поэтому русские – христиане. Как же быть с евреями и Палестиной? Может быть, это искусственное образование, не рожающее, как писал Г. Гачев? Как рождалось христианство и его Священное Писание? Напомню, что научный анализ Библии очень быстро выделил в ней два слоя: Элохист и Яхвист. Элохист – слой, где высшая сила названа Элохим – боги, и, следовательно, носит печать многобожия. Яхвист – слой, где высший слой один и высший бог – Яхве. Между ними лежит платформа вавилонского пленения евреев. Именно там в VI веке до нашей эры евреи под влиянием более высокой цивилизации вкусили идей зороастризма. Идеи высшей благой силы(Ахура Мазда), идеи рая и ада, спасителя, рожденного девой, чистилища, судного дня, борьбы с темным и злым началом (Анхро Манью), идея борьбы за нравственность легко выявляются, и, в науке достаточно отчетливо отмечена своим зороастрийским истоком.

В иудаизме же все эти идеи оказались закапсулированы избранничеством, вытекающим из местечковости и этноцентризма, самодостаточности малого народа. Идеи всеобщие легли в консервную банку израильской избранности и гордыни. И появление христианства есть результат противоречия между всечеловеческой идеей и этноместнической.

Путешествуя по Востоку, с малых лет чувствуя нетерпимость еврейской общины, Иисус мог сравнивать и выбирать. И община тоже почувствовала результаты его проповеди, и трещины побежали по ее целостности (≪нет ни эллина, ни иудея≫, ≪добрый самаритянин≫). И формы этнического и кланового поведения столкнулись с личным выбором, а, значит, и с выбором личности: ≪Кто сам без греха, пусть первым бросит камень в блудницу≫. Клановое поведение не ставит вопрос о твоем достоинстве, ты член клана и веди себя по клановому обычаю и закону. Но как только ты личность, то клановое начинает меняться, мешать и даже отменяться. Чужой – самаритянин – может оказаться лучше своего – кланового, блудница, нарушившая клановые законы, может оказаться по слабости и греху ближе гонителю, чем весь клан, и рука не поднимется бросить в нее камень.

Иудейская община стала перед выбором и выбрала свое-общину, гордыню, закон, а не благодать (митр. Илларион). Отдельные вроде ап. Павла сделали другой выбор. Но народ в целом не пошел по пути ап. Павла.

В то же время получается, что индоиранская подгруппа языков(народов), сотворившая и буддизм, и зороастризм, и митраизм, гораздо спокойнее приняла новую религию: появились народы, в целом принявшие христианство. И для русских, не имевших местнического этноцентризма, ≪одежда≫ религиозная надета позже, но оказалась впору, и стала своей ≪крестьянской≫ одеждой. Совмещение системы ценностей религии и нации не потребовало кардинального слома и потому было принято всей душой, стало фактически самоназванием – ≪крестьяне≫, ≪православные≫. И это совмещение дало и дух ≪всемирного болельщика≫, ≪всечеловека≫ по Достоевскому. Напомню, Индия кажется отличной от мелких культур своими масштабами. Вроде бы о местечковости тут говорить нелепо. Однако есть и схожие стороны. Посудите сами. Мир всегда больше одной страны и одного народа, и больше Индии. Индуизм сегодня вроде бы имеет и проповедников в виде кришнаитов. Однако, положа руку на сердце, скажите: наши и западные кришнаиты не напоминают вам ряженых!? Ряженые не могут быть нормой, это всегда показатель слома цивилизации, лишь отблеск излома, но не чистой стали. Русский кришнаит не становится индусом, он остается подделкой, игрой. Игра же, хорошая или плохая, всегда отличается от жизни слишком серьезно, чтобы этого не замечать. Индусом нельзя стать, им можно только родиться. Попытка стать индусом в лучшем случае рождает Блаватских, не более того. Корень ответа на вопрос ≪почему индийский народ не стал буддистским≫ коренится в захлопнутости индийского мира и цивилизации. Этому миру и цивилизации не нужны другие – они самодостаточны. Опять же, по логике Г. Гачева, индийская цивилизация не является провинцией и не является центром. Она является Поднебесной, единственными ≪людьми≫ (как у первобытных – люди суть члены моей общины, а все остальное всего лишь не члены моей общины, не ≪люди≫). Поэтому у индийской культуры нет прозелитизма, она просто пришельцев перерабатывала в индусов. В результате весь мир опять состоял из индии. По другому сказать, происходило что-то вроде первобытного обряда включения в первобытный род: над, допустим, Генри Льюисом Морганом ирокезы творили обряд, в результате которого он ≪рождался≫ в качестве ирокеза с ирокезским именем и родными. И мир ирокезов оставался цельным, он не включал ≪других≫ и не требовал вселенскости. Поэтому вселенская мировая религия буддизма не нашла почву для того, чтобы переделать индийский народ в буддийский. Некоторые индусы стали буддистами, но для индусов они стали подобны Демидовым, которые стали ≪чужими≫ Сан-Донато.

Кстати сказать, в устной памяти индусов, на уровне бессознательного, сохранялась память о родстве с русскими, причем для индусов старшими и главными. Так, появление русской эскадры в Бомбее в 1878 году вызвало волнения – сбежалось два миллиона индусов в округу Бомбея, было восстание В.Б. Пхадке. Из донесений англичан следует, что все эти движения вызвала мысль о том, что пришли родные старшие и они помогут. Однако эта мысль была настолько о давних временах и настолько на уровне бессознательного, что реальным мотивом жизни целого народа, видимо, уже не являлась.

Конечно, все сказанное требует особого детального исследования, но исходная идея получения ≪благодати≫ кажется верной.

Н.А. БЕНЕДИКТОВ
Из книги «Заметки о русском». Нижний Новгород. Издательство «Книги», 2016.

Поделиться