Д.Егоров. РЕЛИГИЯ И СОЦИАЛИЗМ
Введение. В «Осевое время» по К. Ясперсу (800-200 гг. до н.э.) появляются основные мировые религии: конфуцианство, буддизм, ряд религиозно-философских школ индуизма, иудаизм, этические учения Сократа и стоиков (во многом предвосхитившие этику христианства и ислама) [Ясперс 2015]. Во всех этих учениях утверждается, что целью и смыслом земной жизни человека является переход от эгоистической мотивации к моральной.
Наиболее ясно это выражено в конфуцианстве. В отличие от других мировых религий, конфуцианство практически не имеет онтологического ядра (то есть утверждений о существовании Творца, некоей высшей реальности, etc.), являясь, в сущности, социально-этическим учением. Целью конфуцианства прямо провозглашается создание гармоничного и морального общества, а индивидуальное нравственное самосовершенствование личности полагается средством для достижения этой цели [Торчинов 2007: 134-135].
Впрочем, связь между личностным самосовершенствованием и социальным служением провозглашали и христианские Учителя: «Искать полезного для общества – вот правило совершеннейшего христианства… постишься ли ты, спишь ли на земле, изнуряешь ли себя, но если ты не печешься о ближнем, то не делаешь ничего важного, и при всем том еще далеко отстоишь от образца» [Комментарии…].
Если в докапиталистическое время вопросы социальной справедливости рассматривались прежде всего в религиозном контексте, то последние 200 лет это стало предметом социалистических учений (по большей части секулярных). К концу ХIX века, в конкуренции с довольно большим числом альтернативных социалистических (коммунистических) концепций, доминирующую позицию занял марксизм [Шубин 2007]. Как следствие философского материализма, и «материалистического понимания истории», социализм (в форме марксизма) приобрел аспект воинствующего атеизма.
Однако понимание социализма как общества без эксплуатации (как, впрочем, и понимание социализма как плановой экономики с преимущественно общественной собственностью), никаким религиозным канонам не противоречит. Поэтому уже с ХIX века существует и религиозная интерпретация социализма: в форме социальных учений христианского социализма [Джонсон 1957: Булгаков 1991; Молотков 2008], теологии освобождения [Уильямс 2023], etc. Конкретные религиозно-социалистические практики можно отсчитывать с апостольской общины христиан (Деяния 4: 32-37). В то же время, весьма многие религиозные мыслители (и просто верующие) не разделяют идеи близости социальных целей социализма и религии.
Таким образом, существуют антагонистичные оценки отношения идей социализма и религии: как среди сторонников социализма, так и среди людей религиозных. По нашему мнению, этот антагонизм (антагонизмы) нельзя преодолеть логическим анализом, — ибо их основой является ценностный конфликт (несовместимые глубинные ценности). Однако можно эксплицировать философские основания противоречивости оценок социализма и религии – чему и посвящен данный текст.
В обсуждаемой проблеме мы усматриваем два аспекта, со стороны социализма, и, соответственно, религии:
а) выбор антропологической модели в рамках социалистического мировоззрения;
б) понимание смысла религии.
Об утопичности модели человека в марксизме, и априорности морального чувства. Принимаемая в марксизме (и не только) антропологическая модель человека как существа, морально добродетельного по своей «родовой сущности», предполагает, что для восстановления этой гипотетической изначальной доброты достаточно только лишь реформировать социальные институты. Личные нравственные усилия и моральный выбор предполагаются в определяющей степени детерминированными внешними обстоятельствами (в марксизме, например, это наличие частной собственности, которая якобы неизбежно превращает человека в алчного капиталиста). Такая антропологическая модель противоречит смыслу и сущности этических учений всех основных мировых религий, видящих смысл жизни человека именно в личном выборе между Добром и Злом (Богом и дьяволом).
Марксизм (в отличие от либерализма), предполагает этическое преображение человека в процессе исторического развития, однако постулирует, что этот переход в области общественной морали должен, с ростом «производительных сил», произойти неизбежно, и, в сущности, практически автоматически, «сам собой»: «Коммунисты не выдвигают ни эгоизма против самоотверженности, ни самоотверженности против эгоизма и не воспринимают теоретически эту противоположность … они, наоборот, раскрывают ее материальные корни, с исчезновением которых она исчезнет сама собой» [Маркс, Энгельс 1955: 67]. Догма зависимости морали, как части «надстройки», от «базиса», то есть экономики, по нашему мнению, есть главный дефект идеологии марксизма[1].
Наша уверенность в утопичности антропологии марксизма основана на принципе Юма, который констатирует невозможность выведения ценностных (этических, целевых) положений из фактов[2]. Поэтому мы делаем вывод: экономические отношения (в том числе институт собственности) – инструмент для реализации эксплуатации, а не первопричина оной [Егоров 2022].
Любое социалистическое учение, чтобы адекватно описывать реальность (и потому могущее быть основой социального проектирования), должно опираться на адекватную антропологическую модель (иначе оно будет входить в противоречие не только с религиозными концепциями, но и с фактами). По нашему мнению, это есть модель, принимаемая в основных мировых религиях, — наличия у человека двух ценностных центров: инстинкта самосохранения и морального чувства. Инстинкт самосохранения защищает интересы тела (его проявления: эгоизм; стремление к потреблению, в том числе демонстративному; к превосходству); моральное чувство защищает ценности надындивидуальные: «…плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся…» (Гал. 5:17).
Иными словами, моральным чувством мы называем априорный (так же, как и инстинкт самосохранения — ни к чему не сводимый и не из чего не выводимый) психический импульс, лежащий, в том числе, в основе морали. Это – чувство единства с какой-то системой более высокого уровня, нежели индивид (семьей, социумом, в пределе — со всем миром). На уровне обыденного знания этот импульс именуется совестью: «…впечатления, при помощи которых мы познаем нравственное добро или зло, суть не что иное, как особые страдания или удовольствия … добродетель различается вследствие того удовольствия, а порок — вследствие того страдания, которое возбуждает в нас любой поступок, любое чувство или характер при простом взгляде на него…» [Юм 1996: 512, 516].
Либеральная модель человека. Помимо этического сенсуализма (то есть признания морального чувства) существуют этические концепции, стремящиеся обосновать рациональный генезис морали. Здесь следует отметить, что любую гипотезу рационального обоснования морали разрушает принцип Юма (ввиду чего он и получил свое второе название: «гильотина Юма»). Принцип Юма констатирует невозможность выведения этических положений из фактов[3].
В сугубом большинстве случаев, когда говорится о рациональном обосновании морали, подразумевается стремление обосновать мораль как производное от инстинкта самосохранения: «…стремление к благополучию (определенному настолько глубоко и широко, насколько это возможно) – это единственный вразумительный базис для морали и для ценностей» [Харрис 2015: 32].
Такая антропологическая модель («эгоист, склонный к оппортунизму» — homo oeconomicus), по нашему мнению, лежит в основе либерализма [Егоров 2023а][4]. Важно отметить, что такое понимание человека несовместимо ни с социалистическим, ни с религиозным мировоззрением:
1) Любая попытка построения «социализма для homo oeconomicus» будет внутренне противоречивой: инстинкт самосохранения у стайных приматов (а человеческие инстинкты имеют очевидно животную природу) реализуется не только в желании иметь блага – но и, главное (!), в борьбе за место в иерархии, за доминацию, то есть как инстинкт иерархического доминирования. Последние 200 лет его главной формой проявления стало демонстративное потребление [Веблен 1984]. В отличие от голода, никакого верхнего предела насыщения демонстративное потребление не имеет, причем главным оптимизируемым параметром является в этом случае не абсолютный уровень материального достатка, а разница между своим уровнем и уровнем других (уровень в социальной стратификации)[5]. То, что в стремлении к богатству главное — не собственно благосостояние, а тщеславие (демонстративное потребление), ибо «богатство выдвигает человека на первый план, превращая в центр всеобщего внимания», показал еще Адам Смит в «Теории нравственных чувств» [Smith].
2) В ХХ веке в ряде стран имел место антисоциалистический по своей природе союз либеральных и консервативно-религиозных политических сил. По нашему мнению, это непосредственно связано с тем, что ведущей формой среди социалистических учений к концу XIX века стал атеистический марксизм. С одной стороны, это было исторически закономерно: ввиду практического сращивания религиозных и государственных структур во всех ведущих странах того времени – что вызвало закономерную потерю морального авторитета церкви. С другой стороны, это и породило тактический альянс либеральной и религиозно-консервативной идеологий, направленный против марксизма, как общего врага (по принципу «враг моего врага – мой друг», ведь обе эти идеологии в рамках марксизма рассматриваются как ложные и враждебные). Но, по существу, это был тактический союз идеологий антагонистичных. Поэтому вполне закономерно, что с конца ХХ века, — после того, как необходимость в этом тактическом союзе против социализма исчезла (ввиду уничтожения СССР и распада мировой системы социализма), в странах Запада интенсифицируется процесс дехристианизации (см. [Розмаинский 2015])[6].
Таким образом, с религиозным мировоззрением глубинно несовместимы антропологические модели, лежащие в основе и либерализма, и марксизма.
Теперь откажемся от ложного отождествления марксизма и социализма, и рассмотрим вопрос со стороны религии.
Мораль и религия. Начнем с констатации следующего факта: хотя конкретные религиозные мифы и догматы религий весьма различны, моральные заповеди мировых религий практически совпадают. Из этого многие авторы [Беккер 2009; Докинз 2008] делают вывод, что мораль и религия никак не связаны между собой: из различных оснований крайне маловероятно выведение практически одинаковых следствий (из различных по форме религий мораль, в сущности единая для всего человечества, невыводима).
Мы же делаем другой вывод: мораль и религия связаны; однако не религия предшествует (и является причиной) морали, а, напротив, моральные заповеди являются информационным ядром религиозности[7]. Соответственно, моральное чувство (выражением которого в словесной форме заповеди и являются) — это первоисточник любой религии.
Рядом религиоведов высказывался тезис, что психологической основой феномена религии является мистический (трансперсональный) опыт святых и пророков, который затем рационализируется в форме заповедей и религиозных догматов. Сутью мистического опыта, во все времена и во всех культурах, является переживание сильного чувства единства (unio mistica), — с Богом, со всем миром; собственно, точное и объективное словесное выражение таких переживаний принципиально невозможно [Торчинов 2007: 368-369]. В то же время, онтологической основой нравственности (морального чувства) также является чувство единства: «”Люби ближнего своего, как самого себя”, – ибо этот ближний на самом деле – ты сам» [Шолем 2004: 346]. Из этого следует, что религиозное чувство, в сущности, тождественно чувству моральному (является его высшим проявлением); связь человека с Богом выражается моральным чувством (голосом совести): «…религия и мораль синонимичны» [Ганди 1959: 166]. И. Кант назвал идопоклонством представления, что исполнение воли Бога может заключаться, кроме моральных действий, в чем-либо еще [Кант 2015: 303][8].
Таким образом, религию мы интерпретируем в философском аспекте[9] как онтологическую гипотезу, объясняющую существование мира (вовне) и морального чувства (внутри человека)[10]: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением … – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком … я вижу их перед собой … моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира…» [Кант 2015: 562-563].
Из предлагаемой нами трактовки единства морального и религиозного чувства вытекает, что альтруистическое отношение к людям – это ступень (или даже фундамент) на пути обретения любви к Богу, а социальный смысл религии – защита морали[11].
В этом случае очевидна практическая идентичность социальных целей религии и социализма: религия призывает к переходу человека от животно-эгоистической мотивации к моральной (чувству любви в душе); социализм имеет целью реализацию этого же идеала на социальном уровне[12].
Кто-то из христиан может усмотреть в этом тезисе ересь хилиазма (претензию на построение рая на земле). Мы согласны, что построение бесконфликтного рая на земле[13], – утопия, причем утопия аморальная. Но из того, что на земле невозможен рай, совершенно не следует, что должен быть фашистский ад и/или безумное «общество потребления». Мы присоединяется здесь к мнению И. Валлерстайна: «коммунизм это утопия, что означает: нигде… Социализм, в отличие от этого, является достижимой исторической системой, … способствующей развитию равенства и справедливости» [Валлерстайн 2008: 140].
Альтернативный взгляд на смысл религии. Возможна и альтернативная трактовка отношения религиозного чувства (любви к Богу, связи с Богом) и морали, — как, может быть, и связанных, но по сути различных феноменов: религиозные догматы первичны, а мораль вторична, ибо производна от заповедей, основанных на откровении, и потому не подлежащих какому-либо анализу. Моральные заповеди способствуют совместной жизни людей, но выполнять их надо в первую очередь потому, что такова воля Бога (принципиально непостижимая); связь же с Богом устанавливается в первую очередь таинствами той или иной церкви. И, в любом случае, отношения между людьми вторичны, по отношению к познанию Бога: «Всем – лучше никогда не будет. Одним будет лучше, другим станет хуже … все здешнее должно погибнуть! И потому на что эта лихорадочная забота о земном благе грядущих поколений?» [Леонтьев: 188–189]
Тогда строительство храмов и монастырей, поддержка государством религиозных организаций неизмеримо важнее, чем любые секулярные процессы, — и потому нет ничего ужасного, если параллельно с «религиозным возрождением» идут процессы деградации общественной морали, попрания властью идей справедливости, etc[14]. В этом случае, если светская власть пытается использовать религию в охранительных целях, религиозная организация, как правило, идет на это, становясь частью иерархической пирамиды социального доминирования (и оправдывая такой status quo).
Такая ситуация провоцирует: а) вполне предсказуемое столкновение социалистических (коммунистических) и церковных организаций; б) именно атеистическую интерпретацию социализма, — как протест против охранительной позиции церкви.
Конкретно в истории СССР это привело, в том числе, к гонениям на церковь в 1920-е – 30-е годы (и гонения эти достойны осуждения). В то же время, считаем нужным отметить: большевики были бы бессильны развернуть эти гонения, если бы авторитет церкви в народе не был бы разрушен еще до 1917 года. Обширный обзор источников по теме идеологического краха РПЦ начала ХХ века см., например: [Галин 2016: 293-296][15].
Заключение. Если вынести за скобки тех, кто считает, что взрывы храмов – это и есть сущность социализма (и практически отождествляет социализм и сатанизм: [Шафаревич 1977]), выбор между социалистической и либеральной идеологиями верующий делает на основе тех же ценностных критериев, что и атеист.
Идеологическими противниками социализма становятся как верующие, так и атеисты: если интуитивно или сознательно симпатизируют обществу, устроенному на основе инстинкта иерархического доминирования, как мега-стая[16] (так, гонения на Иоанна Златоуста были вызваны, по всей вероятности, именно его проповедью социальной справедливости). Но идеологическими противниками идей социализма они становятся совсем не потому, что верят в существование Первопричины мира[17].
Если человек интеллектуально признает существование Бога, но не ощущает в душе морального чувства (любви к людям, альтруизма), то целью его веры будет реализация того же инстинкта самосохранения: ибо никакого третьего ценностного центра у человека, по нашему мнению, нет. В этом случае главным в религиозной жизни становится соблюдение таинств и обрядов: как средство для минимизации проблем земной жизни, и/или посмертного попадания в рай (спасения от вечных мук).
Предельной формой такого рода веры являются ряд протестантских религиозных деноминаций, восходящих к кальвинизму: «[в] книге Беньяна “Pilgrim’s progress“ … описывается, как некий “христианин“, осознав, что он находится в “городе, осужденном на гибель“, услышал голос, призывающий его немедля совершить паломничество в град небесный. Жена и дети цеплялись за него, но он мчался, зажав уши, не разбирая дороги и восклицая: “Life, eternal life!“ (“Жизнь, вечная жизнь!“)» [Вебер 1990: 145]; «… на вопрос: “Нужны ли добрые дела для спасения?“ Ответ гласит: “Не нужны и даже вредны…“» [Вебер 1990: 237][18].
Напротив, сторонниками социализма становятся (как минимум, потенциально) верующие, интуитивно или сознательно склонные к иному пониманию религии: любовь в душе как цель, а религиозные таинства как средства для этого[19].
Литература
Беккер В. Религия и мораль // Разум и экзистенция: Анализ научных и вненаучных форм мышления. СПб.: РХГИ. 1999. С. 263-281.
Бердяев Н. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Сварог и К, 1997.
Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск: Наука. 1991.
Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008.
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 61-272.
Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс. 1984.
Галин В. Движущие силы истории. М.: Алгоритм, 2016.
Ганди М.К. Моя жизнь. М.: Изд. восточной литературы, 1959.
Джонсон Х. Христиане и коммунизм. М.: ИЛ, 1957.
Докинз Р. Бог как иллюзия. М.: КоЛибри, 2008.
Егоров Д.Г. О причинах социальной эксплуатации и перспективах ее исчезновения // Общественные науки и современность. 2022. № 4. С. 16-32.
Егоров Д.Г. Модель человека как ключ к пониманию идеологии (о немарксистской альтернативе либерализму) // Общественные науки и современность. 2023a. № 3. С. 23–38.
Егоров Д.Г. Почему погиб СССР (о ценностных основаниях идеологий). 2023b. URL: http://novsoc.ru/d-egorov-pochemu-pogib-sssr-o-tsennostnyih-osnovaniyah-ideologiy/
Кант И. Критика практического разума. M.: Эксмо-Пресс, 2015.
Комментарии Иоанна Златоуста — 1 послание Коринфянам, 11 глава: URL: https://bible.by/zlatoust/53/11/ (дата обращения: 1.04.2024)
Леонтьев К.Н. О всемирной любви: URL: https:// bookscafe.net/author/leontev_k-10783.html (дата обращения: 1.04.2024)
Льюис К.С. Просто христианство. М.: ХНАЦ, 2011.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 3. М.: Госполитиздат, 1955. С. 7‒544.
Молотков А.Е. Миссия России. Православие и социализм в XX веке. Санкт-Петербург: Русский остров, 2008.
Приказ: архив уничтожить! Прибалтийский экзархат и Псковская православная миссия в годы немецкой оккупации 1941-1944. Сборник документов. Авт.-сост.: С.К. Бернев, А.И. Рупасов. СПб.: «Арт-Экспресс», 2016.
Программа Коммунистической партии Советского Союза (1961) — URL: http://музейреформ.рф/node/13891 (дата обращения: 1.04.2024).
Розмаинский И.В. Дехристианизация в Западной Европе и современные институты капитализма // Terra Economicus. 2015. № 1. С. 30-42.
Торчинов Е.А. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. Санкт-Петербург : Азбука-классика; Петербургское Востоковедение, 2007.
Уильямс Э.А.Дж. Христианские левые: введение в радикальную и социалистическую христианскую мысль. М.: Новое литературное обозрение, 2023.
Франк С.Л. Проблема «христианского социализма» // Франк С.Л. По ту сторону правого и левого. Париж: Ymca-press, 1972. С. 63-82.
Харрис С. Моральный ландшафт. Как наука может формировать ценности людей. — М.: Карьера Пресс, 2015.
Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории. Paris: YMCA-PRESS, 1977.
Шолем Г. Основные течения в еврейской мистике. М.: Мосты культуры, 2004.
Шубин А.В. Социализм. «Золотой век» теории. М.: Новое литературное обозрение, 2007.
Юм Д. Трактат о человеческой природе, или попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам // Юм Д. Сочинения в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1996. С. 53-655.
Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Метафизика. 2015. № 4. С. 170-187.
CHRISLAM CONFIRMED: Led By Pope Francis, Leaders Of The World’s Religions Formally Adopt Human Fraternity Document At 7th Congress: URL: https://www.nowtheendbegins.com/7th-congress-of-leaders-of-world-religions-adopt-human-fraternity-chrislam-document-pope-francis-mohamed-bin-zayed/ (дата обращения: 1.04.2024).
Smith A. The Theory of Moral Sentiments: URL: http://www.ibiblio.org/ml/libri/s/SmithA_MoralSentiments_p.pdf (дата обращения: 1.04.2024).
Survival of the Richest. How we must tax the super-rich now to fight inequality. Oxfam briefing paper – January 2023: URL: https://www.oxfamfrance.org/wp-content/uploads/2023/01/Davos_2023_full-report_English_EMBARGOED.pdf (дата обращения: 1.04.2024).
Статья опубликована в журнале «Философия хозяйства». 2024. № 3. С. 144-160.
DOI: 10.5281/zenodo.11235346
[1] Так, мы считаем, что именно утопическая по сути антропология марксизма явилась главной причиной гибели СССР [Егоров 2023b].
Конечно, мы не претендуем на приоритет этого нашего тезиса: о том, что воинствующий атеизм марксизма, и акцент на сугубо экономические методы решения экзистенциальных проблем человеческого существования закладывают под идею социализма мину замедленного действия, еще в начале ХХ века предупреждали ряд мыслителей [Булгаков 1991; Бердяев 1997].
[2] Как заметил Д. Юм, в любой попытке вывести моральное утверждение из знаний о сущем неизменно присутствуют логическая ошибка: переход от суждений со связкой «есть» к суждениям со связкой «должен» (что логически невозможно) [Юм 1996: 33].
[3] Конечно, при построении и развитии любой этической системы разум используется. Под невозможностью рационального обоснования морали понимается, что цепочка этических дедукций должна иметь начало в каком-то тезисе (моральной аксиоме), которую рационально обосновать невозможно.
[4] Мы не считаем модель homo oeconomicus неверной, – мы считаем ее неправомерно обобщенной. homo oeconomicus есть модель человека с приоритетом инстинктивной мотивации: моральное чувство неразвито и/или подавлено инстинктом самосохранения.
[5] То, что это действительно так, следует уже из того, что, хотя в последние десятилетия средний житель стран Запада (и не только Запада) объективно имеет уровень бытового комфорта, превышающий аналогичный уровень высшей аристократии в средневековье, — этим же средним классом рост неравенства воспринимается как одна из главных угроз для человечества [Survival…].
[6] В РФ, ввиду очевидного дефицита легитимности у пришедших к власти, после распада СССР, либералов, альянс власти и РПЦ пока себя не исчерпал.
[7] Заповеди есть формализация поведения, соответствующего моральному чувству (усиливающего и укрепляющего оное). поведение, предписываемое заповедями, может различаться в зависимости от исторического и культурного контекста, но в основе его лежит единый в своей сути импульс.
[8] Из нашего понимания первичности морального (религиозного) чувства по отношению к ритуалам и догматам следует, что истинное обретение веры определяется не интеллектуальным признанием бытия Бога (и/или каких-то конкретных догматов), а изменением главной жизненной ценности: переходом от инстинктивно-эгоистической мотивации к моральной. Иными словами, наши главные ценности – это чувства, а не мысли, и находятся в душе (подсознании), а не в сознании.
[9] To ecть, мы выносим за скобки мистические и догматические аспекты религии: в настоящем исследовании мы стремимся оставаться в рамках философии и науки.
[10] Из этого не следует, что любой человек, ощущающий моральное чувство (и/или следующий оному), обязательно становится религиозным: человек может вообще никак не объяснять моральные импульсы, или объяснять их атеистически (как результат эволюции).
Верно и обратное: человек может не ощущать морального чувства (быть полным эгоистом), и при этом интеллектуально признавать бытие Бога (и состоять в религиозной организации).
[11] Соответственно, критерий прогресса или регресса развития социума (и религиозных структур в обществе) не количество построенных храмов, а уровень общественной морали. Если мы именно в этом видим смысл религии, тогда разные религии могут мирно сосуществовать (как, например, православие и ислам в истории России), – ибо у них, в сущности, одна цель. Если же этот смысл забывается (не понимается) – главной становится форма (обряды, догматы). В сущности, это та же проблема смешения целей и средств. По нашему мнению, это и есть глубинная причина религиозных войн:
Если считать главным в религии какие-то конкретные догматы, тогда разногласие в догматике становится смысло-жизненным конфликтом. Причем конфликт этот принципиально неразрешим (компромисс возможен по второстепенным ценностям, но не по высшим). Соответственно, решение межрелигиозных конфликтов, по нашему мнению, не в создании некоей глобальной религиозной сверхструктуры (в стиле провозглашения «хрислама» [CHRISLAM…]), а в осознании идентичности высшей цели любой формы религии.
[12] Важно отметить, что потакание социальному паразитизму в форме вульгарно понимаемого «равенства» (как равенства в потреблении благ — безотносительно вклада в общественное благосостояние) инструментом социализма (тем более – его атрибутом), при таком понимании социализма, не является. социальный паразитизм (нищенство, жизнь на пособие без стремления к работе) — это та же эксплуатация «снизу» (стремление взять у какого-либо индивида или общества в целом больше, чем отдать). Социализм, в нашем понимании – это общество, где системно подавляются любые формы эксплуатации [Егоров 2023а].
[13] Например, по формуле «…каждому по потребностям» [Программа…].
[14] Автор этих строк в 2011 году беседовал с одним священником (причем с репутацией высокодуховного), и на реплику о падении в РФ общественной морали (в том числе и среди православных) получил ответ: «Ну и что? Пока Литургия служится – все хорошо. мир создан, чтобы служилась Литургия».
[15] Мы не видим здесь противоречия с тем фактом, что при переписи населения СССР 1937 г. почти 57 % назвали себя верующими [Приказ… 2016: 4]: разочарование в конкретной религиозной организации и потеря веры в Бога — это не одно и то же. Для России всегда была характерна религиозность в смысле М. Ганди, то есть практическое отождествление религиозного и морального чувства.
[16] С.Л. Франк в своей известной статье «Проблема ”христианского социализма”» дошел до того, что объявил капитализм общественным строем, «который в максимальной мере благоприятен развитию и укреплению свободного братско-любовного общения между людьми», аргументируя это следующим образом: «Ибо социалистический строй … принудительно осуществляющий социальную справедливость, тем самым лишает христианина возможности свободно осуществлять завет христианской любви» [Франк 1972]. Как ни странно, но ограничения на владение оружием и наличие полиции (что, согласно такой логике, вроде бы лишает христианина возможности «свободно, без внешнего принуждения» осуществлять завет «не убий»), С.Л. Франк не отвергает. По нашему же мнению, сущностью капитализма является конкуренция и стремление к демонстративному потреблению; в моральном плане это есть нелюбовь (гордыня), то есть не «развитие и укрепление», а разрушение «братско-любовного общения между людьми».
[17] Конечно, и этическое неприятие эксплуатации логически также никак не связано с верой в то, что материя сама себе последнее основание.
[18] Сравним эти цитаты с приведенным во введении высказыванием Иоанна Златоуста: из одного и того же источника (Библии) Иоанн Златоуст и кальвинисты вывели прямо противоположные этические рекомендации.
Это замечание – иллюстрация утверждения, что этический выбор первичен по отношению к догматике.
[19] Конечно, мы не первые так интерпретируем сущность религиозной веры. Эта интерпретация, например, имеется в тексте Нового завета: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор 13: 2-3).
Комментарии (16)
Сергей Бахматов
06 июн 2024
Цитата: "Наша уверенность в утопичности антропологии марксизма основана на принципе Юма, который констатирует невозможность выведения ценностных (этических, целевых) положений из фактов[2]. Поэтому мы делаем вывод: экономические отношения (в том числе институт собственности) –инструмент для реализации эксплуатации, а не первопричина оной".
Во-первых, смыслом этики с самого начала было определение правил, порожденных совместным проживанием людей и установление норм поведения, способствующих преодолению индивидуализма и агрессии в обществе. Совершенно очевидно, что знания эти могут быть получены только на основе опыта, полученного при совместном проживании людей, то есть на основе анализа фактов. Именно этот анализ позволяет соотнести действия людей и результат их с тем чтобы определить, что для людей добро и что зло. После определения на основе фактов общественного бытия, что хорошо и что плохо для общества, можно на основе будущих фактов определять добро или зло. Без фактов вообще ничего невозможно определить. Поэтому верно обратное: невозможно решать этические проблемы, не имея опыта совместного проживания людей, то есть фактов их взаимоотношений.
О первопричине раздора между людьми очень образно и убедительно говорил Иисус Христос. Причина эта - бедность одних и богатство других. Это было верно на протяжении всей истории человечества и при разном устроении общества. При капитализме с его частной собственностью на средства производства и массовым производством общественных благ разделение общества на бедных и богатых достигает своего апогея. Если бы частная собственность не приводила к такому разделению, то не было бы и проблем с её наличием в обществе. Почему отказ от частной собственности имеет первостепенное значение для богоугодного устройства общества. Отказ от неё - это отказ от богатства отдельных людей в обществе и идеологии индивидуализма во всём обществе. Это нравственный выбор, который определяет все стороны общественной жизни не только тех, кто отказывается от частной собственности или принужден к отказу от неё, но и всех окружающих их людей.
Сергей Бахматов
06 июн 2024
Цитата: "Иными словами, моральным чувством мы называем априорный (так же, как и инстинкт самосохранения — ни к чему не сводимый и не из чего не выводимый) психический импульс, лежащий, в том числе, в основе морали. Это – чувство единства с какой-то системой более высокого уровня, нежели индивид (семьей, социумом, в пределе — со всем миром)".
Чувство единства с системой более высокого уровня (вероятно, имеется в виду человеческое общество) достигается индивидом после его рождения в процессе социализации. Социализация - это процесс адаптации индивида к окружающему миру. Человек приспосабливается к той среде, в которой он живёт, принимая при этом и правила общежития, то есть этические ценности, принятые обществом до него на основе общественного опыта. Скажем сразу, что эти ценности зависят от степени зрелости общества и далеко не всегда совпадают с истинными. Поэтому человек, пытающийся преуспеть в таком обществе, часто вынужден делать бессовестные поступки, а со временем вовсе выбрасывает совесть как ненужную в обществе вещь. Несмотря на сложный процесс формирования общечеловеческих ценностей на основе опыта, на бытовом уровне люди понимают, что хорошо и что плохо, поэтому следование второму вызывает у них муки совести.
Моральное чувство - это не рефлекс, предполагающий неосознанное действие, а процесс осознанного духовного развития как личности, так и общества в целом.
Сергей Бахматов
06 июн 2024
Любое доказательство существования Бога всегда будет наивным, поскольку сам факт существования зависит от определения понятия Бога. Можно определить это понятие так, что и доказывать ничего не надо будет.
Если определить понятие Бога так, что Бог - это система законов мироздания, известных и неизвестных людям, включающие в себя прошлое, сущее и будущее, то доказательство не требуется.
Из этого определение следует, что Бог - творец мироздания, управитель его, олицетворяет собой истину, красоту и совершенство, которые скрываются от всех тварных существ из-за их ограниченного разума. Религия определяет систему взглядов (мировоззрение), обусловленную верой в Бога.
Религия играет важную роль в духовном строительстве общества, поскольку объективно защищает духовные истины, принятые обществом, и обеспечивает духовную преемственность поколений. Последнее чрезвычайно важно для устойчивого прогресса общества.
Сергей Бахматов
07 июн 2024
Цитата: "[3] Конечно, при построении и развитии любой этической системы разум используется. Под невозможностью рационального обоснования морали понимается, что цепочка этических дедукций должна иметь начало в каком-то тезисе (моральной аксиоме), которую рационально обосновать невозможно".
Аксиома должна всегда подтверждаться на практике, иначе она не может быть аксиомой. Достаточно одного отрицательного примера, чтобы выбросить аксиому за ненужностью. Подтверждение на практике, которая является единственным критерием истины для человека, как раз и является рациональным обоснованием. Хватит уже говорить о Юме, пора думать своей головой. Ничего страшного в этом нет: людям свойственно ошибаться, вот и Юм ошибался.... С кем не бывает?
Сергей Бахматов
10 июн 2024
Заблуждение насчёт невозможности определения общечеловеческих моральных принципов имеет драматические последствия. Та бесовщина, которая разворачивается в данное время на Западе в моральной сфере, есть прямое следствие этой философской "импотенции" агностиков и скептиков. Схема обоснования этой "импотенции" очень знакомая: никакой моральный принцип не может быть достоверным, поэтому все (в том числе и противоположные) принципы имеют одинаковое право на существование и применение в обществе. В чём здесь ошибка? Дело в том, что истина всегда конкретна и относительна, а философы-скептики, к которым относился Д. Юм, всегда желали иметь дело с абсолютными, вечными и вездесущими истинами. Последнее для человечества невозможно, так как существование человечества во времени конечно, и всегда можно сказать, что это хоть и имело место всегда в прошлом, но нет никаких гарантий, что будет иметь место в неопределённом будущем. Из-за невозможности иметь здесь и сейчас абсолютную истину философы-скептики отрицают наличие конкретной относительной истины. Когда мы говорим об этике, мы пытаемся вывести из опыта общественного бытия ценности, которые помогут людям жить в мире, согласии и благополучии здесь и сейчас, поэтому мы вправе использовать весь накопленный до этого человечеством опыт, даже если он чисто формально не может служить гарантией абсолютной истины из-за ограниченности общественного опыта во времени и пространстве. Такой подход следует считать рациональным, поскольку только он позволяет человечеству успешно пользоваться конкретными и относительными истинами и не приводить всё к абсурду.
Так философ-скептик скажет, что выращивать урожай нерационально, так как мороз, засуха или наводнение может уничтожить его, а может и не уничтожить. Поэтому опции выращивать или не выращивать урожай можно считать равноценными и имеющими равное право на существование в обществе.
Дмитрий Егоров
05 июл 2024
"Хватит уже говорить о Юме, пора думать своей головой" - спасибо за совет. Попробую.
Сергей Бахматов
06 июл 2024
Дмитрий, проблема перехода от суждений сущего к суждению должного, которую якобы открыл Юм, вообще не существует в человеческом обществе. После суждений сущего (описание бытия человеческого общества) сначала следуют суждения свободного выбора, которые основаны на человеческом опыте и разуме. Например, свободный выбор людей таков, что воровать, убивать, насиловать, лгать в человеческом обществе плохо, а не делать все это - хорошо. Поскольку большинство людей достаточно разумно, то выбор ценностей получается коллективным и одинаковым. Новое поколение, которое не обладает опытом совместного бытия, воспринимает выбор предков уже как должное, если в обществе есть преемственность поколений.
Таким образом, формирование ценностей идет на основе тандема "факты бытия - свободный выбор", а не "факты бытия - долженствование", как у Юма. Долженствование возникает лишь при передаче накопленного опыта совместного бытия следующему поколению.
Сергей Бахматов
10 июл 2024
Свободный выбор на основе разума и накопленного опыта приводит людей к совместному формированию общечеловеческих ценностей, которые являются критерием для нравственного поведения в обществе. Критерием для такого выбора может служить категорический императив Канта: поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом.
Из категорического императива со всей очевидностью следует, что воровать, убивать, лгать и т.п. для общества плохо, поскольку если все члены общества на законном основании будут делать это, то установится война всех против всех, и общество будет разрушено.
Однако в обществе есть такие нравственная проблема, которую невозможно решить при помощи категорический императива Канта. Это проблема нравственного устройства общества в политической и экономической сфере. Поскольку человек имеет потребности и подвержен воздействию чувственных побуждений, а значит способен к максимам, противоречащим моральному закону, то в общественном устройстве есть настоятельная необходимость чем-то ограничить или даже исключить моральное падение человека. Практика показывает, что чем выше социальный статус человека, тем больше он подвержен разным искушениям и злоупотреблениям.
Всё это говорит о том, что в общественном строительстве (особенно при формировании власти) тоже нужен свой категорический императив, который будет служить гарантом нравственного устройства общества. Основы такого категорического императива даны в учении Иисуса Христа. Если говорить кратко, то можно сказать, что общественное устройство должно быть таким, чтобы при нем поощрялось в людях то, что в них есть от Бога, и подавлялось то, что есть от дьявола.
Учитывая это, можно получить целый ряд важнейших свойств экономического, политического и духовного устройства общества.
Сергей Бахматов
14 июл 2024
Принцип Юма, провозглашает невозможность рационального выведения знания о должном из знания о сущем. Как объяснить тогда феномен появления норм морали человечества общества из знаний его об объективной реальности? Как я писал в предыдущих комментариях, нормы общественной морали основаны не на логических выводах индивидов, следующих из анализа реальности, а на общественных ценностях, которые получены путём ценностного выбора членами общества из наблюдаемой ими реальности. Ценностный выбор общества принципиально отличается от простого логического вывода индивидов. Ценностный выбор при анализе явления осуществляется с учетом множества факторов, а также с учётом весовых коэффициентов, устанавливающих их приоритет при формировании решения. При этом весовые коэффициенты у индивидов могут отличаться в зависимости от степени их образования и уровня духовного развития. Ценностный выбор становится нормой общества только тогда, когда он поддержан большинством членов общества и стал традицией. Отсюда следует, что установившаяся в обществе мораль зависит от степени зрелости общества и представляет собой относительную истину. В процессе своего исторического развития человеческое общество постигает ряд относительных истин, постижение которые приближают его к познанию абсолютной истины. Совершенно очевидно, что ценностный выбор человечества можно справедливо отнести к разумному рациональному действию, поскольку он приближает к познанию истины. Отсюда следует, что созерцание реальности и её рациональный анализ членами общества приводят к общественному понятию о должном.
Сергей Бахматов
15 июл 2024
Теперь несколько слов о так называемой кантианской автономии морали, которая пустила корни и буйно произрастает на каменистой почве западной идеологии. Автономия морали - это ещё одно опасное заблуждение, порождённое западной цивилизацией. Поскольку моральные нормы, установившиеся в обществе, есть коллективный ценностный выбор людей его составляющих, то ни о какой автономности морали речи быть не должно. Если человек в своём поведении отступает от моральных норм, принятых в обществе, то он поступает аморально. В обществе, где провозглашается автономия морали, вообще теряются нравственные ориентиры. Нормы морали меняются со временем, поскольку человеческое общество развивается под влиянием своих ошибок, которые надо исправлять. Большинство основополагающих моральных норм при этом остаются неизменными, некоторые меняются, есть и те которые появляются впервые, чтобы адекватно описать новые явления общественной жизни и связанное с ними должное поведение людей. Духовное развитие людей - это источник для формирования норм морали в человеческом обществе, поскольку он даёт те знания, которые делают свободный выбор людей правильным. При этом добро соединяется со свободой и справедливостью.
Сергей Бахматов
19 июл 2024
Буржуазная философия неспособна ответить на все современные вызовы в сфере этики, которые грозят уже самому существованию человечества. Нет у буржуазных философов общезначимых ответов на вопросы о происхождении моральных норм человечества, а также мотивации людей следовать им.
Если познание законов внешнего мира стало причиной ускорения научно-технического прогресса, который исторически происходил поступательно и постоянно увеличивал возможности человечества в материальном мире, то духовное развитие происходило медленно и со значительными отступлениями, а иногда вплоть до полной деградации нравов.
Как это объяснить рационально? Дело в том, что познание законов материального бытия сопровождается всеобщей мотивацией использовать их, поскольку даёт возможность повышать уровень материального благосостояния человечества. Как правило, в этом напрямую заинтересованы все слои общества. В духовной сфере все значительно сложнее. Основная система моральных норм поведения человечеством выработана, а внутренне принять их и следовать им в своём поведении далеко не у всех хватает мотивации. Проблемы в духовном развитии всех членов общества лишают людей мотивации следовать нормам, поскольку без духовного развития люди склонны к индивидуализму, потребительству и культу "золотого тельца", что явным образом противоречит этическим нормам. Проблема этического долженствования, которая оказалась камнем преткновения в буржуазной философии, решается духовным развитием всех членов общества, что возможно только при таком устройстве общества, которое специально приспособлено для жизни людей в полном соответствии с принятыми духовными ценностями. При этом уже не будет принуждения к выполнению долга, так как долженствование заменяется здесь внутренним свободным выбором принятых духовных ценностей.
Буржуазное общество с его законами полностью противоречит основным нормам этики, поэтому в мире процветает ложь, войны и насилие, а буржуазные философы не могут даже найти рационального основания, как для морали, так и мотивам следовать ей.
Сергей Бахматов
20 июл 2024
Цитата: "Конкретные религиозно-социалистические практики можно отсчитывать с апостольской общины христиан (Деяния 4: 32-37). В то же время, весьма многие религиозные мыслители (и просто верующие) не разделяют идеи близости социальных целей социализма и религии".
В реальной жизни общества важны как цели, так и средства их достижения. Цели могут быть одинаковыми, а разные средства достижения этих целей могут спровоцировать непримиримую вражду. Главное различие в средствах достижения целей между марксизмом и христианской Церковью как общественным институтом состоит в разном отношении к форме собственности на средства производства, организации власти, а также в способе проведения реформ. Церковь консервативна по отношению к этим проблемам, что на деле означает отсутствие реформ вообще. Как показала практика, марксизм хоть и занимал более активную позицию, но тоже был далёк от истины.
Сергей Бахматов
31 июл 2024
Что такое инфантильность ограниченного человеческого разума по сравнению с неограниченной во времени и пространстве божественной реальностью? На эту тему существует множество чисто человеческих спекуляций: принцип Юма, теорема Гёделя о неполноте, кот Шрёдингера, смешение диалектической и формальной логики и т. д. Во всех парадоксах, связанных с этими человеческими спекуляциями, есть нечто общее, что является причиной заблуждения людей и непонимания сущности явлений.
Первый очевидный принцип для объективного познания людьми некой сущности - это соответствие поставленной задачи и средств её разрешения. Мироздание в целом настолько сложно и многообразно, что его невозможно исследовать при помощи одних и тех же простых средств. Каждый аспект мироздания требует своих особых средств для его познания. Например, нельзя точно вычислить площадь под кривой, заданной функцией, при помощи Евклидовой геометрии. Для этого необходимо использование понятия интеграла и аксиом интегрального исчисления. Площадь треугольника, прямоугольника и т. д. можно точно вычислить при помощи Евклидовой геометрии.
В принципе Юма как раз имеется несоответствие задачи и средств её разрешения. Нормы морали выводятся из фактов общественного бытия не путём логического вывода, а путем коллективного ценностного выбора человеческого общества. Да, логический вывод не может быть основанием для морали, но это не означает, что у морали вообще нет и не может быть основания. Просто основание это заложено в использовании другого инструмента, то есть коллективного ценностного выбора.
Что касается знаменитых теорем Гёделя, то там тоже имеется изрядная толика непонимания со стороны широкой общественности. Сам Гёдель понимал, что он хотел сказать, а вот про многочисленных интерпретаторов его творчества этого не скажешь. Он доказал, что для любой непротиворечивой системы аксиом существует утверждение, которое в рамках принятой аксиоматической системы не может быть ни доказано, ни опровергнуто. Другими словами, это означает, что у каждой конечной системы аксиом с формальными правилами вывода следствий, есть конечная область, в которой она непротиворечива. То есть должно иметься соответствие между поставленной задачей и средствами её разрешения. Если такого соответствия нет, то система обязательно будет противоречивой.
Некоторые интерпретаторы считают, что Гёдель в своих теоремах поставил под сомнение саму способность человеческого разума к познанию истины. Да, для человека возможно постижение лишь конкретной и относительной истина, а знание абсолютной истины - это приоритет божественной инстанции. Впрочем, к постижению оной человечество может вполне стремиться, но только в вечности.
Кот Шрёдингера - это ещё один парадокс, который уже парадоксом не является, с тех пор как появилась теория вероятностей. Изменение мира, в котором живёт человечество, определяется бесконечном количеством причин с разной степенью влияния на результат. Поскольку учесть все причины и степень их влияния невозможно, то человечество разработало теорию вероятностей, которая позволяет снять с паршивой овцы хоть шерсти клок. Кстати, иногда польза от теории вероятности довольно существенная. Например, теория статистического кодирования, которая позволяет сжать передаваемые сообщения в десятки и сотни раз, теория оптимальной фильтрации, прогноз погоды, медицинская диагностика и т.д. и т.п. Мы все живём в вероятностном мире, где определённые события скорее являются исключением из правил. В микромире для нас нет даже этих исключений, поэтому появилась квантовая механика.
Сергей Бахматов
02 авг 2024
Почему Церковь не стремится к общественному совершенству, а вместо этого проповедует личное спасение? Потому что ожидает второго пришествия Христа, которому должны предшествовать события апокалипсиса и установление всемирной власти антихриста. При таком ожидании получается, что чем хуже дела в человеческом обществе, тем больше шансов на второе пришествие Христа и избавление. Хорошо устроились: будем падать всем человечеством духовно, пробивая одно дно за другим, а потом Христос придёт и всех спасёт!
Христос призывал к любви к Богу и ближним, а также к прижизненному покаянию в грехах своих, а не к ожиданию апокалипсиса.
Вот когда христиане, потерявшие два тысячелетия даром на тщетное ожидание, опомнятся и начнут жить в соответствии с евангельскими истинами, вот тогда и получится второе пришествие Христа. Чтобы жить по евангельским истинам, надо устранить сатанинское устройство общество (капитализм), в котором правит индивидуализм, потребительство и мамона, о недопустимости которых в Царстве Небесном, так много говорил Христос.
Сергей Бахматов
12 сен 2024
Когда патриарх всея Руси говорит, что апокалипсис грядет в результате кризиса веры в Бога, то с ним можно согласиться. Если Бога нет, то все можно, в том числе и зло, поскольку разница между ним и добром стирается. Однако патриарх не желает или не может дать вразумительного ответа на главный вопрос: почему появился кризис веры человечества в Бога? Иисус Христос сразу указывал на причину причин: нельзя служить Богу и мамоне одновременно! Это одна из главных аксиом общественной жизни. В мире индивидуализма не может быть взаимной любви между людьми, а есть только обман, война и лицемерие, следовательно, главные заповеди не соблюдаются. Если Церковь игнорирует эту аксиому, то она неизбежно запутывается во всём остальном. Поэтому Христос и говорил: "Горе вам книжники и фарисеи лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение". Это касается не только Церкви, но и буржуазных правителей, некоторые из которых наивно полагают, что эту аксиому можно обойти с боку и прорваться (вопреки Христу) в жизнь светлую. Запад отличается от Востока лишь тем, что он на пару столетий раньше вышел на путь разврата и деградации, которые гарантируются при буржуазном развитии. Если вы хотите взглянуть на своё будущее при буржуазном развитии, тогда просто посмотрите на то, что творится на Западе.
Сергей Бахматов
28 сен 2024
Цитата: "Такая антропологическая модель (марксистская модель) противоречит смыслу и сущности этических учений всех основных мировых религий, видящих смысл жизни человека именно в личном выборе между Добром и Злом (Богом и дьяволом)".
Любое метафизическое преувеличение безнадёжно опошляет любую идею. Имеет ли значение справедливое экономическое общественное устройство на личностный выбор отдельного человека? Конечно, имеет, но оно не является определяющим, поскольку на этот выбор влияет и другой могущественный фактор. В этом состоит ошибка в учение Маркса. Духовная жизнь людей определяет поведение людей больше, чем чисто экономический фактор, поскольку она включает его, но основана на взаимной любви между людьми, что невозможно без установления свободы и справедливости во всех общественных отношениях, а не только экономических.
Личный выбор между добром и злом невозможен для людей невежественных и духовно нищих, так как они не способны отличать одно от другого. Духовный опыт человечества даёт возможность отличать добро от зла и делать на этом основании разумный и свободный выбор. Применительно к преобразованию общества это означает, что нельзя насильственным путём привести общество к лучшей жизни. Насилие во имя освобождения обязательно приведёт к господству и подчинению в другой редакции! Цель не может оправдывать средства, поскольку и то и другое либо от дьявола, либо от Бога. Заблуждение на этот счёт - это ошибка революционеров прошлых столетий.