Н.Сомин. ЗАМЕТКИ ПО СОЦИОЛОГИИ ЛЬВА ТИХОМИРОВА
I.
Вполне справедливо утверждение, что у Льва Александровича Тихомирова было как бы две совершенно разные жизни – революционера-народовольца и консерватора-монархиста. Недаром обстоятельная работа А. Репникова и О. Милевского называется «Две жизни Льва Тихомирова» [7]. Только надо заметить, что если его первая жизнь носила какой-то неестественный характер, то вторая была вполне органична. Тихомиров в глубине души всегда был консерватором, который нечаянно залетел в революционный лагерь и волею судеб там некоторое время оставался. Его участие в «Народной воле» – пусть искреннее, но наносное, не свойственное его натуре. Работа же в рядах консервативно-монархического лагеря – наоборот, проявление его подлинной сущности. Об этом говорит тот очевидный факт, что революционный период совершенно не повлиял на Тихомирова-монархиста. Ровно ничего он оттуда не вынес, за исключением, может быть, глубокой неприязни к революционным идеям и социализму. Он по недоразумению попал в революционеры, но вполне осознанно с этим покончил, словно избавился от тяжелого наваждения. Поэтому его социологические воззрения второго периода надо рассматривать как выражение устоявшегося мировоззрения мыслителя.
Известность работ Тихомирова второго периода очень велика. Его книги «Монархическая государственность» и «Религиозно-философские основы истории» вошли в золотой фонд русской философской классики. Несколько менее известны работы Тихомирова по социологии «Личность, общество и Церковь», «Социально-политические очерки», «Социализм в государственном и общественном отношении» и ряд других. Но именно в них сформулированы принципиальные положения тихомировской теории общества, основы его религиозно-социальной концепции, и на этом основании высказана позиция по вопросу взаимоотношения «мира» и Церкви. Разбор их содержания исключительно важен. И прежде всего, следует проанализировать основополагающие идеи христианской социологии мыслителя.
II.
Главный посыл Тихомирова, от которого он отталкивается в своих рассуждениях и делает далеко идущие выводы, состоит в том, что социум следует рассматривать вне духовности, ибо это сфера сугубо душевная. Этот тезис Тихомиров формулирует и обосновывает следующим образом.
Принимается трехсоставная модель человека: тело, душа, дух:
«Человек, как учит нас вера, заключает в себе три разнородных элемента: материальный, который его привязывает к природе неорганической и органической, душевный, который общему со всем животно-органическим миром, имеющим «душу живу», и, наконец, духовный, в котором человек выходит из мира явлений материальной и видимой природы. … [1,56].
Телесное, душевное и духовное в человечестве образуют иерархию, как что каждая из категорий «составляет лишь некоторую подпочву для высших слоев» [1,56]. Причем «мы должны признать, что эти три категории явлений стоят рядом прочно и незыблемо и одна в другую эволюционно не переходят» [1,56].
Человеческое общество относится к душевной сфере; Церковь же представляет сферу духовную:
«В мире животном мы замечаем социальность как общий закон существования особей. К этой общественности примыкает и человек в своем социальном существовании.
В соприкосновении с духовным миром является новый строй – церковная коллективность» [1,56].
Сам тезис о душевности общества Тихомировым ничем не доказывается – он считается очевидным. Тихомиров считает, что общество занимает душевную нишу по самому Божественному замыслу. Оно призвано развить низшую часть личности – душу. Сила общественности – в «способности удесятерять силы личности общими свойствами кооперации суммирования силы, разделения труда и т. д. В этом отношении значение общества так велико, что, конечно, без него человек не мог бы быть человеком» [1,61-62]. Тихомиров полагает много труда, чтобы убедить читателей, что Церковь и общество – существенно различные феномены. Основное отличие заключается в том, что если в обществе источником распоряжения и власти является человек, то в Церкви организующей личностью является Бог. А поэтому человечество в своей социальной практике не в силах «создать среду идеально высокую, высокую настолько, насколько высока потенциально природа человеческой личности» [1,68]. В итоге «Социальная среда как создана, так и остается со своими законами, качествами и, пожалуй, со своей миссией остается она «миром сим», а не Царством Божиим. Церковь как особый, новый строй жизни потому и нужна, что законы социальной жизни не способны дать того, что дает Церковь» [1,67].
Таким образом, Тихомиров видит человека, живущего как бы в трех несмешивающихся мирах: материальном мире, обществе и Церкви. И эти миры формируют личность соответственно в телесном, душевном и духовном отношении. Причем «мы должны признать, это эти три категории явлений стоят рядом, прочно и незыблемо, и одна в другую эволюционно не переходит» – заключает мыслитель.
Отметим, что из этой схемы очевидно следует, что, поскольку большой социум – сфера сугубо душевная, а Церковь – средоточие духовности, то Церковь устроением общества заниматься не должна, и правильно делает, что не занимается. «Модное ныне оцерковление социальной среды … должно быть признано стремлением фантастическим» – замечает Тихомиров [1,57]. И ясно почему: перехода душевного в духовное осуществить невозможно, и, следовательно, работа Церкви «в миру», в обществе пользы не принесет, а лишь усилит процесс обмирщения Церкви.
III.
Надо сказать, что вышеописанная схема Тихомирова представляет собой довольно изящную конструкцию. Ему удалось выстроить социальную теорию, где общество рассматривается в контексте таких важнейших человекообразующих категорий, как его материальная природа и Церковь. В целом схема кажется простой, стройной и убедительной.
Но все же в тихомировской модели есть один серьезный изъян. А именно: общество принадлежит не только душевной сфере, но одновременно и сфере духовной. Общество – духовно-душевный феномен. На первый взгляд уточнение незначительное. Но если внимательно присмотреться, то оно радикально меняет всю концепцию, включая выводы. Но чтобы разобраться в этом вопросе следует уточнить понятия «духовность» и «душевность», столь важные для последующего обсуждения.
Духовность – это свойство человека, выражающее его уподобление Богу, близость Богу, Который есть чистый Дух. Это подобие может быть больше или меньше, выражая как бы расстояние между Богом и человеком. Душевность – это нечто иное. Это степень развития ума, чувств и воли в их ориентации на земную жизнь.
Писание утверждает, что при сотворении человека Господом последней фазой этого деяния было внедрение в его природу духовности: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт.2,7). По толкованию св. отцов (в частности, св.Иоанна Златоуста) этот акт говорит о созидании в человеке духовного уровня. Внедрив в природу человека духовность, Господь тем самым сотворил его как Свой образ и подобие. И отсюда дух, духовные ценности всегда жили и живут в человеке, причем независимо, участвует человек в жизни Церкви или нет. Именно об этом говорит ап. Павел: «Ибо, когда языки те, что не имеют закона, – по природе законное творят, то они, закона не имеющие, сами себе закон. Они показывают, что дело закона написано в сердцах их о чем свидетельствует совесть их и мысли их» (Рим.2,14-15). Поэтому в обществе, которое, как известно, состоит из людей, так или иначе образуются институты, имеющие духовные задачи. Например, всегда возникает общественная нравственность, которая отнюдь не сводится к утилитарным целям. Так что рассматривать общество как чисто душевный феномен, неверно.
Свидетельств духовной жизни общества предостаточно. Например, у каждого человека есть совесть – этот духовный орган, различающий добро и зло, правое и неправое. «Совесть – чувство духа человеческого, тонкое, светлое, различающее добро от зла» – св. Игнатий Брянчанинов [8]. Но нетрудно видеть, что совесть используется человеком в общественной жизни ничуть не меньше, чем в церковной или семейной. Или любовь. Не любовь-хотение, а жертвенная любовь к людям, милосердие. Или любовь как долг служения людям наперекор собственному благополучию. Такая любовь духовна. И она в полной мере проявляется именно в обществе.
Поэтому сама схема, в которой сферы душевности и духовности четко разделены, представляется неудачной. Все иначе – везде, во всех сферах жизни человека проявляется его духовность – именно в силу того, что она внедрена в человека при сотворении и не может быть утрачена (хотя может быть умалена). Это безусловно справедливо и для жизни общественной. И более того – человеческое общество вне духовности не может существовать. Тихомиров неоправданно упростил и схематизировал ситуацию. Но к сожалению, идея Тихомирова о «душевности» общества была подхвачена многими. В основном теми, кто чает обособления Церкви от общества, уранополитами, а также сторонниками капитализации общества и также противниками православного социализма. Последние особенно обильно ссылаются на тихомировскую схему.
Правда, в вопросе духовности и душевности требуется одно важное уточнение. Духовность, присущая обществу, ниже, чем духовность Церкви. Как мы выяснили, всякая духовность – от Бога. Но в обществе как таковом (т.е. абстрагируясь от влияния Церкви) духовность существует как бы не помня родства, без осознания своего источника. В Церкви же духовность существует явно, через веру в Христа-Спасителя. Если духовность общества имеет в основе нравственность (которая, на самом деле, тоже от Бога), то церковная нравственность основывается на вере во Христа. Или иначе, если формула общественной духовности: «любить ближнего по нравственным мотивам», то формула Церковной духовности: «любить Господа Иисуса Христа, и через Него любить ближнего». Разумеется, вторая формула качественно выше. Духовность в Церкви воспринимается непосредственно от своего источника – Бога, через веру во Христа-Спасителя и любовь к Нему. И это создает твердую основу и для любви к ближнему. В отличие от Церкви любовь к человеку и человечеству в обществе не ведает своего источника и потому неустойчива – она зачастую исчезает, подменяется душевностью, заботами о своем благополучии, или даже эгоизмом. И поэтому вполне можно согласиться с мыслью Тихомирова о том, что для раскрытия духовного потенциала человека необходима Церковь – общественная среда не может полностью удовлетворить его духовные искания. Только в Церкви возможно обожение, т.е.достижение очень высокой близости к Богу.
Разумеется, общество и Церковь – различные сферы, но граница не проходит по водоразделу духовное/душевное. И то и другое создано Богом. И там и там имеет место духовность (как, впрочем, и душевность). Разница в том, что в Церкви Христос является Владыкой, Царем и Управителем. В Церкви (христианской) все через Христа-Спасителя и по заповедям Христа. Церковь – это территория победившего Царства Божьего. В обществе же, «в миру» Христос не правит. «Царство мое не от мира сего» (Ин.18,36). Там происходит постоянная борьба светлых сил и сил сатаны, оккупировавших этот Христов удел. И в этой борьбе общественное и личное добро находится в обороне, но не сдается. «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1,5). Поэтому в нашем мире Церковь не должна сливаться с обществом, оставаясь сама собою и сохраняя все свое учение. Однако она должна, взаимодействовать с обществом по типу симфонии властей, не раболепствуя перед ним, но активно участвуя в его жизни, и давая нелицеприятную духовную оценку общественным явлениям.
Поэтому следует иметь в виду, что существуют два вполне корректных значения слова «духовность». Первое значение – духовность в широком смысле, т.е. все проявления духовной жизни, включая нравственность. И второе – духовность в узком, церковном смысле – общение с Богом и высшими силами. Второе значение, видимо, и имел виду Тихомиров, говоря о духовности. Но, повторяем, делать отсюда вывод, что общество исключительно душевно, некорректно. Общественная духовная жизнь многообразна по формам и охватывает огромное большинство членов общества – совсем бездуховных людей мало, ибо Господь непрестанно ставит людей в такие ситуации, где работает совесть.
IV
Выводы из сделанного уточнения весьма существенны. Прежде всего, из них следует, что целью общества является не только выработка душевных качеств человека, но и его духовно-нравственных качеств. Причем, последнее даже важнее первого. Общество, «мир» – всеобъемлющая школа, в которой выковываются и выявляются духовные качества человека. И прежде всего, выявляется, может ли, научился ли человек любить ближнего.
Кроме того, из факта наличия духовной жизни в обществе вытекают два важных следствия, противоположные выводам Тихомирова.
Первое. Далеко не все равно, в каком обществе живет человек. Ибо общество может выявить и развить как хорошие, добрые задатки человека, так и его негативные стороны. «“Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрыенравы” (1 Кор.15,33). Устроение обществ с духовной точки зрения разнится, причем значительно. Асоциальность, мнение, что общественный строй для спасения несущественен, серьезно искажает Божий замысел о творении мира, и потому должно быть отброшено.
И второе. Христианин должен не только на словах, но и на деле активно участвовать в улучшении, духовном совершенствовании общества. Точнее, должна участвовать в этом деле вся Церковь Христова, а не отдельные ее члены, действующие по личному почину. Ибо Церковь – ведомое Христом воинство призванное отвоевывать у сатаны занятую им духовную территорию.
Отметим, что сам Тихомиров, активно участвовал в политической и социальной жизни России. Во многих случаях он предлагает улучшения, которые можно рассматривать как относящиеся к душеному уровню. Но не так с идеей монархии, активным апологетом которой был Тихомиров. Эта идея одновременно и душевная и духовная. Кстати, название книги Тихомирова «Монархическая государственность» говорит о том, что государственность, будучи одной из важнейших сторон общества, соединяясь с идеей монархией, приобретает духовный аспект. Однако Тихомиров удивительным образом не видел, что само наличие монархии противоречит его теории бездуховности общества.
V.
Есть еще одно важное следствие из ошибочного тезиса Тихомирова об обществе как исключительно душевном феномене – искажался сам подход к социологии. Вместо социологии нравственной (что справедливо, если рассматривать общество как духовный феномен), Тихомиров начинает разрабатывать социологию рациональную, смотрящую на предмет под углом целесообразности и необходимости, в общем – с научной точки зрения, не применяя к обществу духовно-нравственные критерии. И действительно, практически все социологические работы Тихомирова пестрят различного рода научными фактами, которые он рассматривает как весомые аргументы и кладет в основу своих рассуждений.
Фактически Тихомиров строит не христианскую социологию, а социологию «натуральную». В этом он продолжает традицию, начатую его предшественниками Н.Я.Данилевским и К.Н.Леонтьевым. Конечно, заслуги и Данилевского и Леонтьева перед нашей социологией велики. Оба сказали много верного и внесли неоценимый вклад в сокровищницу социологической мысли. Но оба, будучи православными христианами, не смогли построить именно христианскую социологию, т.е. социологию, смотрящую на общество с точки зрения христианских заповедей. Леонтьев, будучи, кстати, последователем Данилевского, считал, что христианство со всеми его заповедями применимо исключительно к индивидуальной душе, а к рассмотрению внешнего мира они неприменимы. И вообще нравственные критерии имеют узкую область применения. И поэтому он, нисколько не стесняясь, называл свою социологию «натуральной». Тихомиров исключительно высоко ставил Леонтьева [2,] как социального мыслителя и считал его своим учителем, и даже намеревался написать с ним книгу о социализме. Это свидетельствует о том, что влияние Леонтьева на Тихомирова очень велико: оно имеет место не только в работах конца 80-х годов, но и в более поздний период.
Необходимо упомянуть, что в тот же период свою социологию разрабатывал В.С. Соловьев. Он, однако, будучи уверенным в духовной сущности общества, старался при его рассмотрении стоять на последовательно христианских позициях и применять евангелие к общественным и историческим феноменам. Методически, это более правильный подход. Но беда в том, что Соловьев делал это слишком непосредственно и прямолинейно, имея в уме солнечную теорию всеединства и духовного прогресса. В результате он приходил к неверным заключениям, типа того, что Россия должна отказаться от своего Православия, пожертвовать собой ради истины и признать духовную власть папы римского [3].
Отметим также, что в противоположность «натуральной» социологии, совсем иную социологию, т.е. основанную на понятии «духовность» развивает наш известный философ Семен Франк. Его книга так и называется «Духовные основы общества» [9]. Там он пишет: «Общественное бытие входит в этом отношении в состав духовной жизни и есть как бы ее внешнее выражение и воплощение» [9,73]. Или: «Общественная жизнь по самому существу своему как многоединство, в основе которого лежит первичное единство «мы», есть уже некое одухотворение бытия, приближение его к его истинной онтологической первооснове и тем самым к его моральному назначению, вознесение его на высшую, более близкую к Богу ступень» [9,91]. Франк считал, что в основе общественного единства лежит Церковь. Однако в своей работе Франк лишь намечает основы христианской социологии, не развивая их.
Таким образом, в русской религиозной философии было намечено два подхода к построению социологии. Первый подход – «натуральный», когда социум рассматривается как чисто психологический, душевный феномен. И даются соответствующие такому взгляду рациональные и прагматичные рекомендации по его совершенствованию. Представителями этого подхода являлись Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев и Л.А. Тихомиров. Но был и второй подход, согласно которому социум – духовен. И из этого делался вывод, что к нему применимы евангельские нравственные нормы. В такой парадигме работали В.С. Соловьев, С.Л. Франк и частично о. Сергий. Булгаков. При таком подходе социум становился прежде всего предметом богословского рассмотрения, и уже во вторую очередь – анализа психологического, исторического или чисто социологического.
Спор между двумя указанными подходами к построению социологии в дореволюционный период так и не был разрешен. Это дело будущих поколений христиан.
VI.
Свой рациональный подход Тихомиров применяет и к такому явлению как частная собственность. Конечно, о личной собственности у него речь не идет – она должна принадлежать собственнику. А вот о частной собственности, т.е. орудиях производства, он выстраивает следующее рассуждение.
«В общей сложности в обществе на всех ступенях его развития, с начала возникновения и до конца веков, пребывают два основных принципа: индивидуализм и коллективизм, совершенно неразрывные» [4,313].
Первый поддерживает личность, второй – общество как целое. Поэтому, рассуждает Тихомиров, в нормальном обществе должно быть и то и другие.
«задача серьезной науки состоит в том, чтобы показать, в какой правильной форме должно сочетать экономические права человека как личности (то есть право собственности) и права его как члена общества (то есть право коллективного пользования).» [5,273].
Собственность, по мнению Тихомирова, совершенно необходима, так как дает личности свободу и независимость. Поэтому социализм, требующий обобществления средств производства, несостоятелен.
И на первый взгляд это здравые рассуждения. Хотя не оставляет впечатление, что мы это когда-то читали. Да, именно – в начале перестройки, когда надо было разрушить в умах людей социалистические идеалы. Но главное не в этом – невооруженным взглядом видно, что они имеют не духовный, а рационально-утилитарный характер. Совершенно оставлен в стороне евангельский взгляд на богатство и собственность, подробно прокомментированный в творениях многих православных святых отцов, и прежде всего – у св. Иоанна Златоуста. Вкратце этот взгляд сводится к тому, что богатство – величайший соблазн, а погоня за богатством, сребролюбие – тяжелый грех, отдающий душу во власть мамоны. Причем, грех, которым болеют практически все – и молодые и старые, и мужчины и женщины, и верующие и атеисты. Златоуст считал, что мамона столь опасен, что лекарство от этого недуга должно быть очень радикальным: – «отдать все». И этот взгляд полностью меняет оценку социализма, ибо оказывается, что его нормы гораздо ближе к златоустовскому «отдать все», чем капитализм.
Знал ли Тихоморов об этой святоотеческой концепции – сказать трудно. Во всяком случае, в своих работах он о ней не упоминает. Но если и знал, то, видимо, к обществу применять не собирался – ведь это концепция духовная, а общество, по Тихомирову, – царство душевности. Поэтому и совершенствовать его надо соответствующим образом – на душевном уровне: улучшать материальное положение рабочих, повышать их культурный и образовательный уровень, организовывать корпорации, т.е. организации, состоящие из владельцев предприятий и рабочих и призванные для решения хозяйственных споров [10]. В общем, – идти по пути, предложенному в католической социальной доктрине. Интересно, что Тихомиров часто хвалит США как оплот христианства, совершенно не замечая американского мамонизма и не предвидя его победы.
Но могут возразить: концепция Златоуста адресована христианам, т.е. Церкви. Корректно ли переносить ее на все общество? Исходя из тезиса о духовности общества сразу ответим: корректно, но mutatis mutandis – с необходимыми изменениями. Дело в том, что в нравственной области между Церковью и обществом нет непроходимой границы. А именно к нравственной сфере и относится имущественная концепция Златоуста. Нравственные идеалы даны Господом всему человечеству, а не Церкви и обществу в отдельности. Но Церковь, благодаря служению Пресвятой Троице, их видит глубже и полнее. И поэтому она должна идти впереди и указывать обществу нравственные цели.
А для тех, кого теоретические аргументы не убеждают, Сам господь Бог сотворил потрясающее по масштабам доказательство. Имеется в виду ход истории Запада и России в XX-XXI веках.
С одной стороны социализм, реализованный в СССР. Конечно, вряд ли можно утверждать, что там была полноценно реализована концепция Златоуста. В интерпретации большевиков эта концепция была существенно снижена, секуляризована и лишилась статуса добровольности. Да и мотивы были разные. У Златоуста – спасение души и любовь; у большевиков – справедливость. Но в главном они сходятся: через ограничение собственности был поставлен заслон мамоне. И что же? Результаты, если на них смотреть объективно, таковы: выработался тип советского человека, моральные (т.е. духовные в первом смысле) качества которого оказались даже выше, чем у дореволюцонных жителей России (на которых воздействовали как Церковь, так и капитализм). Во всяком случае, страсть к обогащению, хотя и не была вырвана с корнем, но существенно ослаблена. И кроме того, социализм оказался социальным укладом, который позволил России долгое время выдерживать паритет с мамоническим Западом. Получилось как раз по Леонтьеву – Россия была на 70 лет «подморожена» социализмом.
А с другой стороны Запад. Там все пошло по-другому. Против мамоны заграждения поставлено не было. Наоборот, лозунг «живи и богатей» вошел в плоть и кровь западной цивилизации. В результате – полная, ошеломляющая победа мамоны. И как следствие – подтверждение слов ап. Павла «корень всех грехов – сребролюбие». Выработан новый тип человека «гомо экономикус», для которого все человеческое бытие определяется количеством денег на карте. Религия стала сугубо личным делом человека и тем самым ликвидирована как сила, строящая жизнь общества. Из культуры христианство полностью вытеснено. Фактически западное общество отказалось от Христа, стало «постхристианским». Монархии все либо уничтожены, либо превратились в кукольные. Общество быстро движется к античеловеческим, сатанинским нормам морали. Самое интересно, что духовность западного общества осталась, но теперь она изменяет знак, становится отрицательной. Сейчас и мы по полной вкушаем все прелести безудержной мамонизации.
Тихомиров застал лишь начало XX века и не видел всей чудовищной бесятины, к которой приводит власть мамоны. Но мы, люди XXI века, теперь это знаем очень хорошо. И поэтому должны сделать корректировки в выводах знаменитого мыслителя.
Литература.
1 Л. Тихомиров. Личность, общество и Церковь // Христианство и политика – М.: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 1999. – С.50-87.
2. Тихомиров. Русские идеалы и К.Н.Леонтьев // Критика демократии
3. Соловьев В.С. Русская идея // Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: «Правда», 1989. – С. 219-246.
4. Л. Тихомиров. Социализм в государственном и общественном отношении // Критика демократии – М.: «Москва», 1997. – С.307-348.
5. Л. Тихомиров. Заслуги и ошибки социализма // Критика демократии – М.: «Москва», 1997. – С.267-282.
6. Николай Сомин. Обижать заставляет любостяжание. Учение св. Иоанна Златоуста о богатстве, бедности, собственности и милостыне. — М.: Современная музыка. 2014, — 262 с.
7. Репников А.В., Милевский О.А. Две жизни Льва Тихомирова – М.: “Academia”\? 2011. – 560 с.
8. Еп. Игнатий Брянчанинов. (Аскетические опыты, Том 1, глава 40)
9. С. Франк. Духовные основы общества. – М.: Республика. 1992. – 511с.
10. Л. Тихомиров. Рабочий вопрос (практические способы его решения) // Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. _ М.: «Москва», 2003 – СС.266-372.
http://chri-soc.narod.ru/Zametki_po_sociologii_Lva_Tichomirova.htm
Комментарии (9)
Сергей
14 ноя 2015
Нравственность в человеческом обществе - это отображение Духа Святого на общественное сознание. Поскольку это отображение несовершенно, то душевность человеческого общества не тождественна духовности. Процесс познания (отображения) Духа Святого на человеческое сознание бесконечен во времени, но асимптотически приближается к истинному. Это приближение возможно только благодаря пониманию законов и устроению общества, согласно божественному Замыслу. Поэтому духовности вне участия в правильном понимании и преобразовании самого устройства общества (экономического и политического) не существует.
forester
16 ноя 2015
//Поэтому духовности вне участия в правильном понимании и преобразования самого устройства общества не существует(экономического и политического) не существует.
Так? Что разве духовность препятствует правильному пониманию и правильному устройству общества? Да нет! Именно при отторжении духовности, что, к сожалению, сейчас и происходит, общество становится "перекорёженным" до нельзя.
Убрать искусственные надолбы на границе Церкви и Общества, категорически преобразовать просвещение и ввести строжайшую нравственную цензуру - вот, на мой взгляд, поможет нам принимать Дух Божий.
Сергей
16 ноя 2015
Цитата: "Что разве духовность препятствует правильному пониманию и правильному устройству общества?". Это из серии "сами шутим, сами смеёмся". В комментарии говорилось совсем о другом, а именно: если Церковь не занимается устроением общества, то она лишена духовности.
Любовь к ближнему только и возможна при божественном порядке устроения общества. Например, в обществе, основанном на эксплуатации человека человеком, такой любви не дано осуществиться. Тем не менее, Церковь всегда защищала идеологию власть имущих, проповедуя при этом любовь к ближнему.
forester
16 ноя 2015
//Церковь всегда защищала идеологию власть имущих, проповедуя при этом любовь к ближнему//
Сергей, это Ваше утверждение говорит прежде всего о том, что Вы не понимаете истины православного социализма.
Да, к сожалению наша Церковь разделена в себе. Одна часть всегда с власть придержащими и воспевает их, какими бы грехами они опутаны ни были, но другая, не помпезная, но истинная живёт и даёт нам силу жить по Правде Божей. В моём понимании, это внутреннее разделение нашей Церкви, её омирщённость, постепенно, но неуклонно вытесняется, Слава Богу.
Конечно, только истинное Православие может быть основой нашего православного социализма.
Сергей
17 ноя 2015
Послушайте, forester, по всему видно, что вы человек неплохой, но почему Вы пользуетесь демагогическими приёмами? Научитесь сначала внимательно читать и понимать прочитанное, а потом может быть и другие люди у Вас поумнеют.
Во-первых, речь шла о церкви в целом и её роли в обществе, а не отдельных взглядах её представителей, а во-вторых, не о православном социализме. Вот когда православная церковь официально заявит, что капитализм и частная собственность на средства производства как его основа несовместимы с православными ценностями и превратится в духовный источник и организующую силу социалистических преобразований общества, тогда можно будет говорить о православном социализме. Пока на лицо все признаки того, что социализм придётся строить без поддержки и вопреки духовным установкам православной церкви.
Социализм – это общество, построенное на нравственных общечеловеческих принципах в экономике, политике и духовной сфере. Как видите, здесь можно обойтись без слова православие и без умаления сущности.
forester
18 ноя 2015
Православие - слово, но слово наиболее точно отражающее сущность и отбросить его это означает идти против исторически сложившейся традиции, которую невозможно оторвать от русской культуры, не разрушив нашу культуру, к чему прилагаются многие усилия. Надеюсь, что Вы, Сергей, не будете подключаться к этому разрушительному процессу.
К сожалению, действующая Церковь в России не является носителем Православия во всей её праведной чистоте и полноте. Существует недопустимый конформизм к неправедным влиятельным мирским силам, что и вызывает неприятие у Вас и у меня, да и у всех честных людей.
Но есть, есть живительные силы и в клерикальной среде и идёт нешуточное борение в теле нашей Церкви. Нашей, Сергей, и это надо принимать и помогать здравым, праведным силам в ней.
Сергей
19 ноя 2015
Дело в том, что Христос пришёл к нам, когда не было православия и католицизма (протестантизм я не рассматриваю как христианство), и преподал своё учение, в котором есть две основные заповеди. Этих двух заповедей достаточно для построения общества по образу и подобию Царства Небесного. Первая заповедь - любовь ко всему сущему, то есть к Богу как его творцу, а вторая - к человечеству как части всего сущего. Без любви к Богу человечество не может существовать и обязательно погибнет, поскольку всё сущее для человечества - это его дом. Без любви к ближнему его ждёт та же участь, так как враги не могут жить в одном доме.
Если построение социализма есть прерогатива только православного общества, то что делать народам других религий? Христос дал ответ на этот вопрос, который верен для всех религий.
андрей
19 ноя 2015
В статье Н. Сомина «Заметки по социологии Льва Тихомирова» меня больше всего тронули следующие две цитаты.
«Если формула общественной духовности: «любить ближнего по нравственным мотивам», то формула Церковной духовности: «любить Господа Иисуса Христа, и через Него любить ближнего». Разумеется, вторая формула качественно выше. Духовность в Церкви воспринимается непосредственно от своего источника – Бога (Духа Святого), через веру во Христа-Спасителя и любовь к Нему. И это создает твердую основу и для любви к ближнему. В отличие от Церкви любовь к человеку и человечеству в обществе не ведает своего источника и потому неустойчива – она зачастую исчезает, подменяется душевностью, заботами о своем благополучии, или даже эгоизмом».
«Христианин должен не только на словах, но и на деле активно участвовать в улучшении, духовном совершенствовании общества. Точнее, должна участвовать в этом деле вся Церковь Христова, а не отдельные ее члены, действующие по личному почину. Ибо Церковь – ведомое Христом воинство призванное отвоевывать у сатаны занятую им духовную территорию».
Начнем с первой цитаты.
Все правильно. Формула общественной духовности: «любить ближнего по нравственным мотивам» - переменна и зависит от господствующего в данном обществе понимания нравственности (нравственных мотивов). Примерами могут служить нравственность древних ацтеков, древнего Рима, сегодняшнего постхристианского западного капиталистического общества, утратившего связь с Христом. Сюда же можно было бы отнести и наше советское социалистическое общество. Общей чертой всех перечисленных примеров является отсутствие в них главенства истинной христианской духовности. Или, как говорит Н. Сомин – «Церковной духовности», подразумевая под Церковью сообщество всех православных христиан, включая клир и мирян. Духовности – в которой христиане постигают любовь к ближнему своему через любовь к Богу, а также – через осознание к ним Божьей любви, получаемому также с помощью Бога через работу в душах Духа Святого. Присутствие в христианах Духа Святого помогает осветить все самые неприглядные и темные уголки их души. Осветить – и разглядеть, разглядеть – и осознать, сколько там содержится грязи: эгоизм, жадность, лживость, тщеславие, высокомерие и т.д. и т.п. А осознав – начать убирать эту грязь, начать с ней бороться. И любой христианин знает насколько тяжела эта ежедневная борьба, сколько силы воли нужно к этому приложить. Но и человеческой воли здесь не хватает. В этой борьбе человеку помогает постоянный помощник – Дух Святой. Только с Его помощью возможно постепенное искоренение из души духовной грязи, причем тяжелым и долгим (длиною в жизнь) путем, который представляет непрестанную череду духовных побед и падений. И после каждого падения – христианин раскаивается и вновь наполняется решимостью победить свои грехи с помощью Божьей. И Бог прощает неустоявшего, оступившегося человека вновь и вновь, являя этим нам Свою любовь. И человек, который хотя бы раз испытал это, человек осознавший, какую неприглядную и омерзительную картину он представляет в глазах Христа – и Бог тем не менее его любит, уже не может смотреть на ближнего своего свысока. Отсюда рождается христианская любовь к ближнему своему. Понимая, как сильно Бог любит меня, столь духовно несовершенного, я начинаю по Его примеру – любить также и ближнего со всеми его духовными недостатками и болезнями. Потому-то Н. Соминым и дана такая формула христианской (Церковной) духовности: «любить Господа Иисуса Христа, и через Него любить ближнего». Непрестанное присутствие в душах христиан живого Христа в виде Духа Святого является одновременно и сводом нравственных правил, и цензором-обличителем нравственных нарушений, и непрестанным помощником в нравственном совершенствовании человека.
Ясно, что в никаком другом обществе (без живого Христа) – ничего подобного не возможно. Как сказал св. Макарий Египетский (Новые духовные беседы): «Ибо несказанно духовное и неизреченно человеческим словом, если только сам Дух на опыте и на деле не научит достойную и верную душу: о духовном рождении, возрастании и совершенствовании рассказать невозможно, можно только уверовать, что именно так все делает Бог для людей, предпринявших угодное Ему гражданствование. Потому и речь духовных невразумительна для мирских людей. Ибо как рыбы моря знают все в нем, его пути и глубины, а человеку или зверю или прочим живым существам недоступно познать сокрытое там или подолгу там пребывать, потому что они гибнут от удушья, так невозможно никому, если он не рожден от Святого Духа, от будущего века, ведать сущее там и познать глубины Божии (1 Кор 2, 10) и пути Его Царства, кроме обитающих в самом Духе и Им живущих, Ему причастных и в Нем ходящих, по слову Апостола: "Наше жительство – на небесах" (Фил 3, 20); и еще: никто не познал Божьего, кроме Духа Божия, а нам Бог открыл это Духом своим; и опять же: "Дух проницает и глубины Божии" (1 Кор 2, 10-12). Так что невозможно человеку мирского духа, не родившемуся в Святом Духе, приобрести опытное знание духовных предметов, как они есть, и даже если он хочет вникнуть в них, то попусту надмевается от своего плотского ума. Опираясь на мирскую мудрость и воображая, будто они могут собственным разумением постичь духовные предметы без посещения и откровения Духа, мирские теряются и гибнут без истинного основания, то есть Господа, благодаря Которому духовные вбирают все духовное знание».
Теперь перейдем ко второй цитате из статьи Н. Сомина, причем попробуем ее рассмотреть в связи с первой.
Значимость для христианина индивидуального личностного духовного совершенствования уже была показана выше. Как понятно из вышеизложенного – нравственное совершенствование своей души составляет смысл жизни христианина. Но, как христианину относиться к общественному нравственному совершенствованию? Правильно ли утверждение Н. Сомина, что «христианин должен не только на словах, но и на деле участвовать в духовном совершенствовании общества»?
Для этого рассмотрим в сопоставлении 1) общество советского (атеистического) социализма и 2) общество сегодняшнего (христианского) капитализма. Если рассуждать поверхностно, то в первом обществе Христа не было, и оно правильно нами было отнесено к обществу с формулой общественной духовности «любви к ближнему по нравственным мотивам». Рассуждая так же поверхностно – второе общество должно быть отнесено к обществу с «формулой Церковной духовности», ведь православная вера сегодня уже не порицается государством, а только приветствуется. А по данным социологических опросов количество людей, относящих себя к православию, составляет не менее 70% населения России. Более того, все наши высшие представители государства люди воцерквленные и постоянно посещают храмы. Но, можно ли это общество назвать Христовым, можно ли его отнести к обществу с «формулой Церковной духовности»?
Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним главнейшую заповедь Иисуса, которая одной фразой охватывает множество отдельных заповедей, данных Господом в Нагорной проповеди: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:37- 40).
Приведем также очевидную для всех христиан истину, что заповеди должны не только постигаться на словах, но и исполняться на деле. По этому поводу апостол Иаков сказал так: «Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя» (Ик. 1:22). А сам Господь так: «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое» (Мф.7:24-27). И еще так: «Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис. 1:16).
Спасают ли христиане сегодня угнетенных?... Защищают ли, вступаются ли?...
А как это было при социализме?...
Я сознательно не даю ответы, потому, что они очевидны.
Но вернемся к главнейшей заповеди. В ней показана неразрывность «любви к Богу» с «любовью к ближнему» (Об этом много сказано в ст. «Эгоизм против любви к ближнему. Святоотеческий взгляд»). Ключом к пониманию этой неразрывности является следующий отрывок из Священного Писания: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую… Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда (же) мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25:31-46).
(Продолжение следует).
андрей
19 ноя 2015
(Продолжение).
Здесь Христос ясно дает понять, что если мы безучастны и равнодушны в своих социальных действиях к «ближнему своему» (говоря по-другому – если мы не спасали, не защищали, не вступались за угнетенных), то мы не проявили любви и к Нему. Ему не нужна наша бездельная слащавая словесная любовь к Нему без спасения угнетенного. Ему нужны реальные дела, направленные на защиту попранной справедливости всех обижаемых и угнетаемых «наших ближних», что как раз и будет доказательством любви к Нему.
И если сравнивать атеистическое безбожное социалистическое общество с нашим нынешним христианским капиталистическим обществом в этом контексте, то уже становится ясно, что при советском социализме в целом господствовала Христовая нравственность любви к ближнему, хоть и не была в таком виде продекларирована. Причем эта христианская нравственность любви к ближнему, как мы выяснили разбирая цитату из Священного Писания, правильно понималась не иначе, как «справедливость, равенство, братство», как «спасение угнетенных».
В нашем же сегодняшнем христианском капиталистическом обществе царит уже совершенно другая «нравственность» и совершенно другая «любовь к ближнему своему», которая выражается в полном безразличии христиан к судьбам угнетенных «ближних своих» (сих меньших), в эгоистическом религиозном самоспасении и в лицемерных словах о любви к Богу.
И если первая (социалистическая нравственность) – хоть и не была озвучена как христианская, но являлась по сути таковой, и что самое главное – была воплощена, построена в обществе, то вторая (христианско-капиталистическая нравственность) – так и осталась декларативной, а воплощенными в жизнь оказались только - человеческий эгоизм, равнодушие к ближнему и ханжеское лицемерие.
Почему же тогда не устоял правильный советский (атеистический) социализм?
Ответ уже звучал ранее у св. Макария Египетского: «…Опираясь на мирскую мудрость и воображая, будто они могут собственным разумением постичь духовные предметы без посещения и откровения Духа, мирские теряются и гибнут без истинного основания, то есть Господа, благодаря Которому духовные вбирают все духовное знание». Именно Господа, Духа Святого нам людям социализма не хватало. Не хватало в каждой душе внутреннего нравственного обличителя нашей человеческой духовной грязи: эгоизма, жадности, лживости, тщеславия, высокомерия и т.д. и т.п. И мы перестали смотреть на себя критически, и все больше стали критически смотреть на «ближнего своего», мы не боролись за чистоту нашей души и она заросла грязью. И постепенно поистине христианская самоотверженность первого поколения советских людей (которые накануне революции 1917 года практически поголовно были верующими православными христианами, хоть внешне от Бога и отказались) превратилось в хрущевское мещанство, а далее в эгоизм, который «погиб без истинного основания, то есть Господа».
Таким образом, при социализме наше общество было как никогда близко к воплощению «формулы Церковной (Христовой) духовности». И как правильно указал в своей статье Н. Сомин, Дух Святой был в людях социализма, потому что начало Духа дается каждому человеку с рождением. Следующий дар благодати Святого Духа происходит во время крещения. А будет ли Дух в человеке развиваться или иссякать – зависит от человека. Отрекшись от Бога, сами того не осознавая, мы - советские атеисты Духа имели, и несомненно можно сказать, что радовали Его своим образом жизни, потому что в этом внешне не Христовом обществе, любовь Христовая была воплощена, так как была выполнена главнейшая Его заповедь «любви к ближнему своему». И все мы должны четко осознавать, что именно это, а не что другое, позволило совершить экономическое и нравственное чудо, называемое СССР.
Дополнительным подтверждением сделанному выводу служит цитата из Священного Писания, указанная Н. Соминым (Рим. 2:14-15). Безусловно, что здесь апостол Павел говорит о язычниках (не веровавших в Господа Саваофа) и иудеях (веровавших в Него) его времени. Однако, в целом, его речь остается актуальной и сегодня при сопоставлении общества советских (атеистических) социалистов с сегодняшним обществом капиталистических христиан. Чтобы это сопоставление стало возможным, приведу вышеуказанную цитату в более расширенном диапазоне (Рим. 2:11-23): «Ибо нет лицеприятия у Бога. Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся (потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники (советские атеисты), не имеющие закона (христианских заповедей), по природе законное делают (воплощают делами в жизнь эти заповеди), то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую) в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа. Вот, ты называешься Иудеем (христианином), и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины: как же ты, уча другого, не учишь себя самого?... Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога»?
Вот мы и получили ответ на вопрос: «Должен ли христианин не только на словах, но и на деле участвовать в духовном совершенствовании общества»? И, как и в большинстве своих статей посвященных этому вопросу, Н. Сомин оказался абсолютно прав.
В заключении рассматриваемой темы приведу некоторые цитаты из статей Н. Сомина, смело отстаивающего Истину православия от попыток его интерпретирования в угоду капиталистических интересов правящей верхушки сегодняшней России. Приведу их без комментариев. Как говорится: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф.13:9).
(Ст. Н. Сомина «Церковь выбирает глобализацию» 2008 г.): «Ну а что же наша Церковь? Как она отвечает на этот дерзкий вызов сил зла? Да в общем-то никак. Постепенная сдача русской цивилизации сопровождается удивительным безразличием ко всему происходящему. Батюшки наставляют: занимайся собственной душой, и не обращай внимания на внешнее. Спастись-то можно при любом строе. Кайся, слушайся духовного отца, ходи в Церковь – больше от тебя ничего не требуется…
Получается парадоксальная ситуация. Проповедуя, что «не можете служить Богу и мамоне», Церковь не замечает, что по сути дела отдает русский народ на растерзание мамоне. Восстанавливая храмы и монастыри, исповедуя прихожан, не замечает, что, окормляет уже не русский народ, а узкую прослойку населения, приверженную восточному обряду. Называясь русской, Церковь занимается собой, а не Россией. Ибо считает себя русской лишь по местопребыванию, но мыслит себя вселенской. Только сдав страну, можно легко попасть в положение Константинопольского патриархата, влачащего в Турции жалкое существование, но надувающего щеки и называющего себя «вселенским».
(Н. Сомин ст. «Ты не можешь более управлять» 2015 г.): «Так и видится до крайности странный пейзаж современной России: реставрированные с иголочки храмы безучастно смотрят на умирающие города и деревни, на развалины заводов и животноводческих ферм, на поросшие бурьяном поля, на которых как грибы вырастают личные дачки, к которым мчатся личные тачки… Недаром св. Иоанн Златоуст говорил: «Церковь не на то, чтобы плавить в ней золото и ковать серебро; она есть торжественное собрание ангелов: поэтому мы требуем в дар ваши души — ведь ради душ принимает Бог и прочие дары (…) Что пользы, если Христова трапеза полна золотых сосудов, а Сам Христос томится голодом. Сперва напитай Его алчущего (…), украшая дом Божий (храм), не презирай скорбящего брата; этот храм (скорбящий брат) превосходнее первого (храма, т.е. дома Божьего)» /VII:522-523/».
(Ст. Н. Сомина «Церковь выбирает глобализацию» 2008 г.): «Уже не раз бывало в истории, что епископат начинал отрываться от церковного народа. И лекарство одно – церковный Собор, представляющий всю полноту Церкви – епископат, клир, монашество и мирян… Да и социальная концепция нам нужна принципиально иная. Нынешняя концепция – лишь уклончивое маневрирование между чуждыми нам западными ценностями. Нужна же концепция смелая и созидательная, концепция возрождения Православной России. Время не ждет и долготерпение Божие не безгранично. И если в 1917 г. Церковь была уже подвергнута Божиему наказанию, то не станет ли грядущее наказание куда суровее»?