Критический отклик на «Основы социальной концепции русской православной церкви»

Архиерейский Собор РПЦ принял в 2000 г. документ, излагающий базовые положения её учения по вопросам церковно-государственных отношений и проблемам современного общества в целом. Этот документ (“Основы социальной концепции РПЦ”, Москва, Издательство Московской Патриархии, 2000 г.) был принят без предварительного его обсуждения в общецерковном масштабе. Возможно, по этой причине в нём не оказалось места для принципиальной оценки господствующего ныне на Земле типа общества – КАПИТАЛИЗМА.

“Основы” объясняют своё безразличие к разным типам общества своей уверенностью в том, что церковь способна жить при любом социальном строе. Но это ложное объяснение. Потому что из этой уверенности никак не следует, что любой социальный строй одинаково способен принимать истины Евангелия и осуществлять их на практике. А если у разных типов общества эта способность различна, то именно по этому критерию и следует определять степень совершенства (или, наоборот, порочности) того или иного социального строя.

Начать распознавание природы разных типов общества легче всего с ответа на вопрос: способен ли господствующий ныне капиталистический строй развиваться в сторону всё большего усвоения им христианских целей и норм жизни? Но стоит только задать этот вопрос, как ответ на него возникнет сразу же. И будет он, конечно же, отрицательным. Потому что капитализм есть действительно не что иное, как ЦАРСТВО МАМОНЫ, т.е. нечто прямо противоположное праведному социальному строю жизни на Земле.

К сказанному можно добавить, что именно капитализм стал причиной окончательной катастрофы христианского мира, т.е. превращения его в мир антихристианский. Капитализм выедал христианство изнутри, он обессолил его, и в этом не было никакой случайности, потому что сама идея, заложенная в основание капиталистического строя, полностью противоположна идее христианской.

Капиталистическая идея есть идея господства индивидуального начала над началом соборным. Господства, которое разрушает духовные связи людей (религиозные, семейные и национальные) и тем самым расчеловечивает их. Превращает людей в сознательных или бессознательных эгоистов, ведущих борьбу за, как им представляется, лучшее место под солнцем. Борьбу за деньги и связанные с ними преимущества: удобства и наслаждения, престиж и власть над другими людьми. Капиталистическая идея – это не просто какая-то частная идея, это идея фундаментальная, ставшая фактически религией, противоположной по своему смыслу христианской религии.

Если сказанное выше есть правда, то, спрашивается, почему бы нашей церкви в лице её архиереев не сказать о ней в полный голос в своей социальной концепции? Сказать, чтобы правильно ориентировать православных христиан в этом вопросе.

А если это неправда, то объяснить почему.

В дополнение к сказанному ещё несколько соображений.

Вопреки расхожим словам о том, что “каковы люди – таково и общество”, характер общества зависит не только и даже не столько от характера его членов, сколько от той или иной идеи, заложенной в его основание. Если эта идея правильна, то под её влиянием и плохие люди будут меняться в лучшую сторону. А если в основание общества заложена идея ложная, то даже хорошие люди начнут под её влиянием портиться и превращаться в людей всё более плохих. Что бывает особенно заметно при смене поколений.

Без ориентиров, показывающих, какие общества спасительны для людей, а какие пагубны, люди обречены на социальную слепоту, а слепота есть бессилие. Из чего следует, что социальная слепота православных христиан закрепит уже окончательно их неспособность творить своё лучшее будущее. Их будущее будет твориться чужими для них руками. Или, правильнее сказать, враждебными им руками.

Даже для того, чтобы строить правильно свою личную жизнь, человеку надо знать, каким должно быть правильное общество. Не то, каким оно будет в Царстве Небесном (об этом мы можем знать лишь в самой малой степени), а то, каким оно должно быть здесь, ещё на этой земле, где действует грех. Ибо личная жизнь и общественная жизнь взаимосвязаны и взаимозависимы. А потому и слепота человека по отношению к обществу скажется неизбежно на понимании им самого себя.

Здесь, на этой грешной земле, человек не столько сам влияет на общество, сколько испытывает его влияние на себе. Чем он слабее духовно, тем больше его зависимость от общества, а чем он сильнее, тем больше его свобода от него. И тем больше его способность влиять на него.

А кто слабее духовно? Слабее, во-первых, дети и молодые люди, ещё не успевшие о многом подумать. Слабее, во-вторых, неграмотные и обременённые трудом люди, которым условия их жизни не позволяют проснуться для жизни осмысленной. И, в-третьих, слабее вообще все бездумные люди, плывущие по течению. А таких, слабейших, пока ещё подавляющее большинство. Из чего видно, как велико влияние общества на людей. И как ошибаются все пренебрегающие темой общества.

Сказанное позволяет догадаться о том, что сильные мира сего, живущие за счёт подавляющего большинства населения, не просто заинтересованы в сохранении его духовного невежества, а заинтересованы в нём кровно. Это вопрос их жизни и смерти. А потому они должны делать всё от них зависящее, чтобы изъять тему общества из поля зрения всех мало-мальски думающих людей. А если изъять её полностью невозможно, то хотя бы скомпрометировать её в их глазах или представить её для них в ложном свете.

Вот причина того массового оглупления населения, которое совершается сегодня разными способами. Вот причина беспомощности науки дать правдивый анализ происходящего в жизни человечества и выработать разумные способы исправления нынешнего положения.

Тем, кто ещё не догадывается о кровной заинтересованности главных хозяев капиталистического мира в постоянном понижении нравственного и духовного сознания народов, невозможно представить себе, какая громадная закулисная работа проводится в этом направлении. Какое скрытное давление оказывается на все общественные институты, и в первую очередь на церковь.

В этой связи нелишне отметить тот факт, что социальная концепция нашей церкви в её нынешнем виде отвечает вполне этой политике сильных мира сего, заинтересованных в фактическом закрытии социальной темы под видом её фиктивного раскрытия…

И ещё такая немаловажная подробность. Едва ли не вся социальность церкви при её социальном плюрализме вырождается  в её участие в разных видах общественной благотворительности. Причём одним из объектов такой благотворительности, и едва ли не самым главным, оказывается она сама. А кто её может благотворить по-настоящему? Конечно, богатые и очень богатые люди, в зависимости от которых она оказывается фактически.

Но если так, то её клиру становится не легко удержаться от оправдания деятельности своих благодетелей, имеющей капиталистический характер. При такой зависимости от христиан-капиталистов приходится не только оправдывать капитализм фактически, но даже, как можно предположить, молиться о коммерческих успехах своих благодетелей. Потому как не будет этих успехов – на что прикажете жить церкви и её клиру? Не птицы же они, в самом деле, небесные, чтобы не заботиться о том, что им есть и что пить.

Вот потому-то, при отсутствии праведной социальной идеи, складывается как бы сама собою новейшая “симфония” между церковью и христианскими капиталистами. Да и не только христианскими. Потому что у христианских капиталистов есть, в свою очередь, свои благодетели, позволяющие им жить, если они знают своё место в общей системе и ведут себя правильно. А если христианские капиталисты поведут себя неправильно, то не трудно будет их придушить самыми разными способами, в том числе и вполне законными. Эти высшие благодетели могут и непосредственно помогать нашей  церкви на тех же самых условиях, что обозначены выше. Лишь бы она оставалась в полной зависимости от них в самом главном.

Если бы дело обстояло именно так, то, спрашивается, что потребовалось бы руководителям нашей церкви в этом случае? Им потребовалось бы теоретическое оправдание этой новой своей “симфонии”. Как бы её богословское оправдание, способное замаскировать суть этого дела и представить его в наилучшем виде.

Но да не будет понято всё вышесказанное, как хула на чистосердечную и добросовестную благотворительность. Речь идёт лишь о пограничном пространстве, за которым “лепта вдовицы” превращается в расчётливое отстёгивание фарисеем части своих неправедных барышей в пользу якобы Бога.

В наше время, когда обнажилась, как никогда раньше, недостаточность частной благотворительности для совершенствования человека и общества, от благотворителей требуется уже гораздо больше, чем прежде. В наше время необходимо уже сознавать, что даже самая благочестивая благотворительность, если она подменяет собою заботу о совершенствовании существующего общественного строя, есть не более чем косметическое его украшение. Подлинная благотворительность должна не подменять такую заботу, а сочетаться с нею.

Итак, первым условием действительного возрождения христианства в России является преодоление традиционной социальной немочи православных христиан и осознание ими той истины, что фактический уход церкви от социальной проблематики есть скрытная форма её капитуляции перед миром мамоны. А для того, чтобы начать преодолевать эту свою социальную немочь, им следует объединяться для совместной работы по выявлению праведной социальной модели общества и путей приближения существующего общества к этому идеалу.

Общество не может выйти из катастрофы, если не осмыслит её причины и не найдёт способа самоорганизации на более высоком уровне, чем это было раньше. Общество не может выйти из катастрофы на том же уровне сознания, на каком оно скользило некогда к своей катастрофе.

Вторым условием действительного возрождения христианства в России является осознание православными христианами важности национального фактора для судеб православной церкви и соответствующее этому осознанию исправление привычных им целей и образа их жизни.

Мало осознать значение праведного социального строя для судеб церкви. Надо осознать ещё ту истину, что праведный социальный строй возможен только в той его форме, которая задана ему Богом в виде правильно построенной семьи и вырастающих из неё более крупных форм общественной жизни. Это и родственная семье по духу и плоти община, это и всё более крупные объединения таких общин, это, далее, вся нация в целом, обнимающая собою отдельных своих представителей и разные виды их объединений.

А дальше? А дальше – национальное государство как инструмент воли нации. А дальше – союз народов против их разрушителей. И ещё дальше – превращение этого союза в семью народов, охватывающую, в идеале, всё человечество.

Вот против какой мысли бесятся наши космополиты, стремящиеся пересоздать мир Божий по их собственным замыслам. Они хотят навязать православным христианам своё представление об обществе и во многом уже преуспели в этом.

И будут преуспевать до тех пор, пока бывшие христианские народы не поймут, что без христианства им не возродиться, а самому христианству не возродиться на прежней его духовной основе, на которой оно скользило к своей катастрофе. Скользило по той причине, что не имело своего развитого учения об обществе. А развитое учение об обществе невозможно без развитого учения о нации.

Христианские народы исчезнут из истории, если не осознают той простой мысли, что гражданское общество невозможно в космополитической его форме.

Как не может быть духовного возрождения человечества при капитализме, так не может быть и духовного его возрождения при космополитическом строе жизни. Капитализм и космополитизм – это взаимосвязанные вещи.

Капитализм разрушает народы, превращая их в скопление своекорыстных индивидуумов, организованных на основе частных их интересов; а космополитизм способствует этому делу с теоретической (или, точнее, с пропагандистской) стороны, внушая людям, что национальное самосознание есть вредная вещь, препятствующая всемирному их объединению.

Космополиты спекулируют на несовершенствах национальных форм жизни и стараются заслонить ими достоинства этих форм. Они скрывают от своей аудитории тот факт, что совершенства в этом мире нет ни в чём и что лучше иметь несовершенную, но, тем не менее, положительную идейную основу для организации жизни, чем не иметь никакой. Они скрывают тот факт, что национальная организация жизни способна совершенствоваться и, следовательно, путь к единству всего человеческого рода идёт не через разрушение народов, а через их совершенствование и превращение их, в идеале, в семью народов.

Космополитизм выгоден правителям капиталистического мира, которые не могут не понимать, что реальной опасностью для них является не всемирное единство людей в каком-то мнимом их будущем, а совершенно реальное их объединение в настоящем на основе традиционных их ценностей, которые противоположны по смыслу ценностям капитализма.

Начнись в человечестве такой процесс объединения людей по их религиозной и национальной принадлежности – и стала бы сокращаться сфера господства капиталистических начал и норм жизни вплоть до её полного вытеснения из жизни народов их собственными принципами и нормами жизни. Вот чего боятся враги человечества.

Космополиты (или, точнее, те, кто стоит за ними), обещая людям духовное их единение после того, как они отвергнут свои национальные “предрассудки”, на самом деле стремятся не к духовному их возвышению и объединению на духовной высоте, а к духовному их разоружению и превращению в умственно близоруких и потому разрозненных одиночек. А где рознь, там и бессилие. А бессильными легко управлять. Вот где зарыта собака.

Эгоисты представляют собою бесплодную почву не только для евангельских слов, но и для слов о ценности национального самосознания. Эгоисты ненавидят эти высокие слова, в которых видят, – и правильно видят, – осуждение своих вожделений. Эгоисты подобны песку пустыни, в котором не укоренится никакое доброе растение.

Вот почему на Западе, где не было (за исключением нескольких лет после революции 1793 г.) открытого гонения на христианство, а шёл только процесс всё большей эгоизации населения по мере всё большего втягивания его в капиталистическую гонку за личным успехом, стали пустеть христианские души. Показателем чего стали пустые христианские храмы.

Но если так, то не пора ли думающим христианам задуматься о том, о чём они раньше не думали никогда? Задуматься о правильных отношениях между церковью и теми народами, трудами и духом которых она питается. И догадаться, что с той же закономерностью, с какой исчезает растительность при разрушении плодородного слоя земли, исчезнет и церковь, если питающие её народы исчезнут, распавшись на самодовлеющие человеческие единицы.

Церковь действительно подобна растению в том отношении, что она питается не только сверху, но и снизу. Как растение нуждается не только в свете и воздухе, так и церковь нуждается не только в Боге. Растению нужна ещё и почва, а церкви нужен ещё и принявший её народ.

Но если растение бессознательно спасает свою почву от разрушения и превращения её в пыль, то церковь должна спасать свой народ от разрушения сознательно.

Если речь идёт о Вселенской церкви, то она должна заботиться в первую очередь о тех народах, которые она питает сама и которые, в свою очередь, питают её. А если речь идёт о поместных церквах, то каждая из них должна заботиться в первую очередь о том народе, с которым она связана больше всего и от судьбы которого больше всего зависит. Молиться о нём. Благословлять его. И утверждать в нём понимание ценности его национальной организации и ценности его национального единства.

ДВУЕДИНСТВО ЦЕРКВИ И НАРОДА, ПРИНЯВШЕГО ПОМЕСТНУЮ ЦЕРКОВЬ В СЕБЯ, – вот мысль, которая, кажется, не высказывалась никогда достаточно отчётливо, но как-то подспудно таилась всё-таки в Священном писании и в народном христианском сознании.

Повторю ещё раз: как растение питается не только от солнца и воздуха, но также и от земли, так и церковь питается не только от Бога. Она питается также от народов, с которыми связана общей верой. От них она получает свой человеческий состав, от них она получает плоды их трудов, от них получает и внешний порядок, без которого её собственная жизнь выродилась бы очень быстро. Национальная культура народов – это необходимая подготовительная школа, без которой усвоение человеком истин церкви было бы невозможно.

Вот какое важное обстоятельство не отметили “Основы социальной концепции РПЦ”. Не замечали его наши церковные идеологи и в прошлом. А потому и изображали связь церкви с народом односторонне. Всегда в том смысле, что состояние и судьба того или иного народа зависят от его верности Богу и церкви. А о наличии обратной связи между церковью и народом не говорили. Помалкивали о том, что церковь сама зависит от состояния народа и потому должна в свою очередь заботиться о нём. Не только о его религиозном состоянии, но и о национальном его состоянии.

А почему об этом помалкивали? Хотели, скорее всего, не уронить достоинства церкви. Как правители государств, так и правители церкви предпочитали посматривать на народ свысока. Вот, думается, одна из причин того, что национальной теме не уделяли внимания ни богословы, ни даже философы бывшего некогда христианского мира. И лишь в 18 и 19 веках появились первые росточки христианской мысли о нации. Да и то в основном в Европе.

Но, говорят, была и другая причина замалчивания национальной темы. Это – крайняя нищета библейских и святоотеческих текстов на эту тему, не позволявшая богословам выстраивать учение церкви о нации на столь слабой основе.

Но чем в таком случае объясняется эта крайняя нищета? Почему Бог, создавший народы, сказал об этом своём творении так скупо в Священном писании?

Или, может быть, дело не в скупости Бога по этой части, а в отсутствии интереса к этой теме со стороны читателей Священного писания?

Поясню сказанное таким замечанием. Пока человек дышит свежим воздухом, он не задумывается о нём. И лишь когда воздуха начинает не хватать или когда он оказывается явно отравленным, человек начинает думать о нём и старается изменить положение к лучшему. Нечто подобное происходит и в отношениях человека с обществом. Пока устройство общества более или менее в ладу с нравственностью и умственным развитием его членов, они принимают это устройство как данность и не обращают на него особого внимания. Но если противоречия в обществе достигают такой остроты, что люди уже не могут их не замечать, то мысль об устройстве общества возникает у них как бы невольно и так или иначе выговаривается ими: то в частных их разговорах, то в малых или в больших собраниях, а то и в литературе.

Похоже, что именно так и обстояло дело у нашей церкви в прошлом. Пока устройство общества не угрожало самому существованию народов и пока церковь питалась их силою, она не задумывалась о том, что такое народы, зачем их создал Бог и каковы правильные отношения между церковью и народом. Но после того, как народы бывшего христианского мира оказались в плену у антинациональных сил и стали разрушаться в условиях, созданных специально для их разрушения, подобного рода вопросы стали возникать в головах христиан как бы сами собою и вынуждать их искать на них ответы…

При чтении “Основ” как-то невольно бросается в глаза стремление их авторов дистанцироваться от уничтожаемого ныне русского народа.

Это уничтожение совершается разными способами: от пропаганды растленного образа мысли и растленного образа жизни до натравливания на русский народ других народов бывшего СССР.

“Основы” умалчивают о том, что русское большинство в нашей стране фактически лишено своей государственности и своих национальных средств информации, что уже само по себе разрушительно для любого народа. “Основы” умалчивают о том, что господствующие в нашей стране СМИ имеют не просто космополитический характер, а ярко выраженный русофобский, что проявляется, в частности, в изобретении и распространении ими клеветнического мифа о “русском фашизме”. Мифа, которым казнится любая попытка русской самозащиты и русской самоорганизации.

“Основы” умалчивают о том важном обстоятельстве, что русский народ является не просто одним из народов России, но её ОСНОВОЙ, а потому от его физического и духовного здоровья зависит физическое и духовное здоровье всех остальных народов России. Что от его судьбы зависит судьба самой Русской Православной церкви.

Но если “Основы” умалчивают о столь важных обстоятельствах, то какие же это, спрашивается, “Основы”?

2007 г.

 

 

 

Поделиться