Общество как большая семья. Джулиус Ньерере и «социализм уджамаа»

13 апреля исполняется 100 лет со дня рождения одного из лидеров антиколониального и социалистического движения стран Африки, первого президента Танзании Джулиуса Камбараге Ньерере (1922-1999).

Танзания – крупное государство на востоке Африки, на берегу Индийского океана, населённое, как и большинство африканских государств, огромным количеством этнических групп различного происхождения (включая скотоводов-нилотов и дальних родственников бушменов – народности сандаве и хадза), но при доминировании народов языковой группы банту. За время независимости – за полвека с небольшим – население страны выросло с 10 до 60 миллионов, большинство из которых по-прежнему живёт в сельской местности.

История основного населения Танзании – банту – в чём-то сходна с историей славян. И те, и другие – земледельческие народы, которые на протяжении веков активно осваивали новые для себя географические ландшафты, ранее населённые охотниками, собирателями и кочевниками-скотоводами. Как славяне постепенно заселяли Восточноевропейскую равнину с её лесами и степями, так негры-банту, продвигаясь с северо-запада, освоили и экваториальные леса Центральной Африки, и саванны юга и востока континента, где до них жили, соответственно, пигмеи и койсанские племена, близкие к бушменам и готтентотам. И везде банту, подобно славянам, создавали сельские земледельческие общины.

Эта крестьянская община стала для многих африканских политиков и мыслителей XX века основой для освобождения их континента от европейских колонизаторов и построения «африканского социализма», идеи которого во многом сходны с русским народничеством. Разновидностью «африканского социализма» является и созданная Джулиусом Ньерере концепция «социализма уджамаа».

Официальным языком Танзании, наряду с английским, является суахили – язык, сформировавшийся в результате синтеза языков банту и арабского, поскольку в регионе всегда было сильно влияние выходцев из мусульманских стран. Арабские купцы, наряду с португальцами, активно занимались работорговлей, в результате чего многие области Восточной Африки почти обезлюдели.

Именно арабами, пришедшими из Омана, в XIX веке был создан султанат Занзибар, попавший вскоре в зависимость от англичан. А в материковой части нынешней Танзании в конце того же века обосновались колонизаторы из набиравшей силу Германской империи, которые назвали своё новое владение Танганьикой (по названию крупного озера, которое из-за размеров, глубины и вытянутой формы называют «двойником» нашего Байкала). После поражения Германии в первой мировой войне вся территория страны перешла под опеку Великобритании.

В Британской Танганьике, в семье племенного вождя с побережья озера Виктория, и родился в 1922 году Джулиус Ньерере. Он принадлежал к небольшой народности занаки, говорящей на одном из языков банту.

Среди 26 детей вождя, рождённых от 22 его жён, Джулиус отличался наибольшими способностями и смог получить хорошее образование. В 40-х годах он работал учителем биологии и английского языка в католической школе, а в 1949 году продолжил обучение в Эдинбургском университете. Здесь, в метрополии, он познакомился с социалистическими идеями, решив связать жизнь с политикой и борьбой за освобождение своей Родины. Впрочем, ненависть к колонизаторам не мешала увлечению Джулиуса британской культурой: например, на досуге он переводил на суахили пьесы Шекспира…

В 1952 году Ньерере вернулся в Танганьику. В это время во всей Британской Восточной Африке набирало силу антиколониальное движение: в соседней Кении развернулось восстание Мау-Мау, жестоко подавленное англичанами. Под влиянием этих событий Ньерере в 1954 году основал партию Африканский национальный союз Танганьики (ТАНУ), которая развернула борьбу за независимость.

Подобно русским народникам XIX века – П.Л. Лаврову и Н.К. Михайловскому – Ньерере считал: «Там, где ещё не проснулось стремление беднейших классов к справедливости, разбудить его – долг тех, кто имел большие возможности для развития личности, с тем чтобы вывести беднейшие классы из нищеты и социальной апатии».

То есть ставку он делал, во-первых, на крестьянство, и, во-вторых, на зарождающуюся местную, африканскую интеллигенцию. Как в своё время в России – и в отличие от Западной Европы, – буржуазия в африканских странах не могла играть революционной и национально-освободительной роли. И в силу её малочисленности, и в силу её зависимости от иностранного крупного капитала, придатком которого (посредниками-«компрадорами») она фактически и стала во всех странах «периферийного капитализма».

В 1958 году ТАНУ, объединившему в своих рядах большую часть национальной интеллигенции, удалось завоевать большинство на выборах в местные органы власти. В 1961 году Танганьика добилась независимости, а в 1964 году объединилась с Занзибаром (где была свергнута прозападная монархия) в новое государство – Танзанию. Ньерере считал возможным и дальнейшее расширение федерации с присоединением к ней Кении, Уганды и Малави, но этим планам, как и большинству таких масштабных объединительных проектов того времени, не суждено было сбыться.

Сам Ньерере в 1961 году занял пост премьер-министра, в 1963-м – президента Танганьики, а затем и Танзании. Под его руководством страна взяла курс на социалистические преобразования, по советской классификации её относили к «странам социалистической ориентации». «Наша экономика в настоящее время ещё не социалистическая, – говорил Ньерере в 1965 году. – 70% экономики страны в руках частного капитала, в основном европейского». Беспокоило его и расслоение в деревне, когда фермеры «расширяют своё хозяйство не путём объединения с соседями на основе равенства, а путём использования наёмного труда».

В январе 1967 года руководство ТАНУ в документе, известном как «Арушская декларация», объявило программу строительства в Танзании социализма. В этой декларации были впервые сформулированы основы созданной Ньерере концепции «социализма уджамаа». В то время в различных странах Африки, освободившихся от колониальной зависимости, распространялись различные варианты «африканского социализма»: в Сенегале это были идеи Л. Сенгора, в Мали их отстаивал М. Кейта, в Гане – К. Нкрума и так далее. Все они опирались на существовавшую в Африке традиционную сельскую общину, которую не удалось разрушить колонизаторам, и связанные с ней ценности.

Танзанийский вариант, «социализм уджамаа» – это общинный или коллективистский социализм, представляющий собой современную адаптацию традиционного уклада африканской сельской общины. В его основу легли представления о взаимопомощи и взаимной поддержке, присущие большим общинам африканских деревень. «Как богатые, так и бедные, – писал Ньерере, – были в полной безопасности в африканском обществе… Никто не страдал ни от отсутствия пищи, ни от унижения человеческого достоинства… Это был социализм».

В другом месте танзанийский лидер отмечал: «Хотя традиционная Африка была отсталой технологически, она не может считаться отсталой с точки зрения достижения гармонических отношений между человеком и обществом. Мы будем поистине глупцами, если позволим в результате процесса экономического развития разрушить человеческие и социальные ценности, созданные африканскими обществами в течение веков».

Африканские социалисты, как и их предшественники – русские народники – выступали апологетами коллективизма, противниками «атомизации» человека в капиталистическом обществе. Общество для Ньерере – это большая семья, где каждый «должен иметь достаточно еды, кров над головой и постель, прежде чем кто-либо, даже глава семейства, позволит себе иметь что-либо сверх необходимого».

Модель «общества-семьи» противостоит модели «общества-рынка», в чём, собственно, и заключается главное, определяющее различие между сторонниками двух противоположных путей развития – социалистического и капиталистического (при всех различиях подходов внутри этих главных парадигм).

Разумеется, при этом танзанийский президент и его соратники не ставили цели возродить доколониальные структуры в их полноте, со всеми плюсами и несомненными минусами. Речь шла о том, чтобы вернуться к основам традиционного африканского общества, которые как раз и позволяли бы идти вперёд по пути настоящего, а не либерально-буржуазного, прогресса, искореняя нищету и невежество.

Помимо прочего, частью государственного курса Танзании была объявлена опора на собственные силы с ограничением иностранной помощи и мобилизацией всех ресурсов народа для строительства лучшего общества. В этом идеи Ньерере сближаются с идеями другого юбиляра этих дней – северокорейского вождя Ким Ир Сена, созданные которым идеи «чучхе» также заключаются в «опоре на собственные силы».

В стране были национализированы банки, промышленные предприятия, внешнеторговые организации, а также сельскохозяйственные плантации, в том числе принадлежавшие иностранцам. Целью государственного вмешательства в экономику официально признавалось предотвращение эксплуатации человека человеком и накопления в частных руках богатств, несовместимых с построением бесклассового общества. В то же время в ряде отраслей сохранение иностранного капитала было признано на данном этапе неизбежным, и здесь создавались смешанные компании, в которых от 20 до 80% акция принадлежали государству.

Эти меры позволили танзанийскому государству – через этап государственного капитализма – двинуться в сторону социализма. «При последовательном проведении политики в интересах широких слоёв трудящихся масс, – писал советский африканист В.Ф. Волянский, – госсектор постепенно освобождается от элементов госкапитализма, а в условиях народно-демократической революции начинается процесс его перерастания в госсоциализм. Это возможно по мере вытеснения иностранного госкапитализма и частного иностранного капитала».

В сельской местности стали создаваться коллективные хозяйства, или «социалистические деревни» («виджидживья уджамаа»), где не только земля, но и источники воды, школы, магазины признавались коллективной собственностью. Ньерере считал, что государству не следует поощрять безудержную урбанизацию, переселение крестьян в города – это должен быть контролируемый процесс, а выгоды городской жизни постепенно могли бы распространяться и на деревню.

Таким образом, социализм в рамках концепции Ньерере понимался не только как путь общественного развития, позволяющий провести экономическую и социальную модернизацию, но и как инструмент сохранения всех позитивных компонентов традиционного для Африки общинного уклада. А в качестве движущей силы общества здесь рассматривалось «морально-этическое совершенствование людей, с принятием ими социалистических взглядов и норм поведения».

Танзанийский лидер считал, что принципы «уджамаа» дают людям возможность приобрести и политические навыки. В новых условиях община должна стать школой организационного и культурного воспитания масс, сделать их прочной опорой социалистического строя.

Всё это вместе роднит африканский, и, в частности, танзанийский социализм с идеями русского народничества, которое также формировалось в условиях крестьянской страны, где господствовала общинная форма жизни. Хотя нельзя не заметить и отличий русской общины XIX века от африканской: первая носила чисто «соседский» поземельный характер, вторая же сохраняла характер родоплеменной с соответствующей властью традиционных вождей и внутренней иерархией.

При этом, как и большинство народников, Ньерере не отрицал научное наследие К. Маркса, но считал, что если бы Маркс жил не в Европе XIX века, а в современной Африке, «в Сукумаленде, Масаиленде или Рувуме, он написал бы совсем иную книгу, чем “Капитал”, хотя он мог бы остаться и научным, и социалистом».

В свою очередь, «социализм уджамаа» повлиял на социалистические идеи не только на африканском континенте, но и в других частях света, к примеру, в Океании, где премьер-министр Вануату, бывший англиканский священник Уолтер Лини, сформулировал на его основе концепцию «меланезийского социализма».

В 1977 году на базе объединения ТАНУ и правившей в Занзибаре Афро-Ширазской партии была создана новая правящая партия – Революционная, более известная как «Чама Ча Мапиндузи».

Помимо борьбы с трайбализмом, то есть «племенной» солидарностью в ущерб общенациональным задачам, партия вела серьёзную борьбу с коррупцией. Её членам, то есть, по сути, всем руководящим кадрам страны, запрещалось иметь более одной зарплаты, более одного дома и владеть ценными бумагами или акциями компаний. Вводились и существенные ограничения на уровень личного потребления, поскольку, по мнению Ньерере, партийцы должны были представлять собой пример высокой морали для остальных танзанийцев.

На социалистическом пути страна достигла значительных успехов. Так, к началу 60-х годов в Танганьике было всего два инженера и двенадцать врачей из коренного населения. Но уже к 1965 году президенту страны, к тому времени лишь четыре года бывшей независимой, удалось добиться охвата всей детей Танзании системой семилетнего образования.

В результате к концу 70-х годов Танзания стала лидером среди африканских стран южнее Сахары по численности национальной интеллигенции – учителей, врачей, инженеров – и по качеству полученного ими образования. В стране была практически ликвидирована неграмотность. Танзанийские специалисты проходили подготовку в Советском Союзе и социалистических странах Восточной Европы. Социальная сфера в целом при Ньерере была одной из лучших в Африке, а военные расходы, в отличие от большинства соседних стран (в том числе и идущих по пути «социалистической ориентации»), оставались чрезвычайно низкими.

В 1985 году Дж. Ньерере добровольно отказался от выдвижения на новый президентский срок, а в 1990-м оставил пост главы партии ЧЧМ и оставшиеся годы жизни провёл как простой крестьянин в родной деревне Бутиама, занимаясь возделыванием собственного земельного участка. За это его сравнивали с римским императором Диоклетианом, который после отречения от престола, как известно, выращивал капусту.

Все последующие президенты Танзании избирались от той же правящей социалистической партии ЧЧМ, но ни один из них не стал выдвигаться на третий срок, что, кстати, опровергает представление о непременно «диктаторском» характере однопартийной системы.

Об этом говорил и сам Ньерере: «Национальное движение, которое ведёт борьбу за независимость и завоюет её, сформирует правительство нового государства. И будет абсурдным рассчитывать, что страна позволит своему руководителю (т.е. правящей партии – Авт.) раздвоиться, чтобы придерживаться правил особой демократии, способной нарушить единство народа. Но из этого мы не должны заключать, что такая страна не демократична или не добивается демократии… И мы думаем также, что при существовании одной партии народ должен иметь возможность вполне свободно избирать кандидата, которого он предпочитает, среди тех, которых представляет партия».

После Ньерере президентский пост занимали Али Хасан Мвиньи (1985-1995), Бенджамин Мкапа (1995-2005), Джакайя Киквете (2005-2015). Избранный в 2015 году Джон Магуфули в 2021 году скончался от коронавируса, и его преемницей стала первая женщина-президент Танзании – уроженка Занзибара Самия Сулуху. Таким образом, Танзания является примером работающей социалистической демократии в странах «Третьего мира». Впрочем, выборы с 1995 года проводились уже на многопартийной основе.

В отличие от большинства африканских стран, в Танзании не было военных переворотов и кровавых межэтнических конфликтов. Мирной была и её внешняя политика, хотя в 1978 году страна и была втянута в столкновение с Угандой. Танзанийская армия одержала победу и сыграла важнейшую роль в свержении в 1979 г. диктатора Иди Амина. Танзания оказывала активную поддержку национально-освободительным движениям в ЮАР, Мозамбике, Анголе и других африканских государствах, а также в Латинской Америке и Восточном Тиморе.

В 1963 году Ньерере, сторонник идей панафриканизма, стал одним из инициаторов создания Организации африканского единства. И сейчас Танзания по-прежнему придерживается антиглобалистского курса, тесно сотрудничая с Китаем, который в системе двухполярного мира фактически занял место, прежде принадлежавшее Советскому Союзу.

Сам же первый президент в современной Танзании широко почитается как «отец нации» и «учитель» («мвалиму»). Его имя носит аэропорт в Додоме (в 1996 году сюда, в географический центр страны, была перенесена из Дар-эс-Салама столица государства), главные улицы и площади во многих городах. Его портреты висят во всех официальных учреждениях.

В заключение отметим, что Ньерере, вопреки навязанному представлению, что социализм непременно должен носить атеистический характер, считал роль религии в обществе скорее положительной.

Танзанийский лидер отмечал: «из того факта, что социализм и религия суть две различные вещи, вовсе не следует, что социализм антирелигиозен». Более того, по его словам, «именно институт церкви через свою паству должен повести борьбу с любой организацией, экономической, социальной или политической структурами, которые угнетают людей и отрицают их право жить подобно сынам любящего Бога».

В 2005 году местный католический епископ даже начал процедуру беатификации, то есть причисления Джулиуса Ньерере к лику блаженных. И, надо признать, вполне заслуженно.

Павел ПЕТУХОВ

Поделиться